Индейцы озера Титикака - [12]

Третий тип — это последний крик строительной техники на острове: еще более крупный домик из кирпича-сырца с надстроенным вторым этажом. Двери у него всегда посреди фасада и на первом этаже два или даже три оконца. Пол легкий, деревянный. На второй этаж поднимаются по деревянным лестницам, расположенным снаружи на задней стороне домика; надстройка служит складом. Домики этого типа крыты гофрированным железом, домики второго типа — иногда железом, иногда соломой. Во всей деревне я нашел один домик, крытый черепицей.

В домиках последнего типа иногда встречаются и примитивные деревянные кровати; их, однако, считают излишней роскошью. Зато в деревне есть примерно десяток транзисторных приемников, что здесь является признаком сравнительного благосостояния. Их имеют в основном те, кто занимается торговлей или контрабандой, либо владельцы деревянных парусных лодок. У домиков обычно бывают пристройки из камня или из адобе, маленькие кухни, где на открытом огне в глиняных горшках готовят еду, загончики из камней (высотой примерно 140 сантиметров) для четырех или пяти овец, иногда еще маленький хлев для одного или двух поросят, также из камней.

* * *

Хотя людей на острове намного больше, нежели местная земля может прокормить, здешние аймара к нему сильно привязаны и с большой неохотой его покидают. Между тем население растет, а обрабатываемая площадь остается той же, только земля становится все более сухой и все менее плодородной. Ничего не остается, как искать иные средства к существованию. Земля родит картофель, оку, бобы, озеро богато рыбой, но всего этого недостаточно. Приходится докупать. Деньги дает производство лодок из тоторы. Без этих лодок не обходятся рыбаки на всем озере Титикака. Производят их главным образом на островах, прежде всего на острове Сурики, причем занимаются этим почти исключительно молодые мужчины и подростки начиная уже с двенадцати-тринадцати лет.

Это нелегкий труд, да и заготовку сырья — сухой тоторы — также никак не назовешь легким делом, особенно когда уровень воды в озере высокий и места, где растет тростник, так затоплены, что добыть его можно с большими трудностями. Тогда тростник сильно поднимается в цене.

Тотора — это источник доходов для покупки всего, что острову необходимо. Кроме продовольствия, прежде всего картофеля, свежего или консервированного в виде чуньу (Чуньу — мелкий картофель, который индейцы оставляют на ночь промерзнуть, утром, топча его ногами, очищают от шелухи и затем оставляют на жарком солнце сушиться. Это продолжается несколько дней, пока картофелины не становятся черными, сухими, и очень легкими. Перед тем как варить, их вымачивают несколько часов в воде. Такой картофель годится в пищу неограниченно долгое время), приходится покупать керосин, соль, сахар, примитивные керосиновые лампы, орудия и инструменты из металла, то ничтожное количество хлеба, которое нужно острову, поскольку хлеб здесь до сих пор лакомство, деликатес, и прежде всего посуду, главным образом глиняную.

Все эти вещи покупают на еженедельных рынках и во время религиозных праздников — фиест. С рынками у острова регулярная связь по воде. Кроме челнов из тоторы (их называют бальса), которые служат почти исключительно для рыбной ловли и перевозок на близкие расстояния, на острове также есть четырнадцать больших деревянных парусных лодок, очень похожих на рыбачьи лодки старой Испании. Индейцы строят так, как их научили испанские завоеватели.

В связи со строительством лодок я проделал на острове интересный опыт. На вечерних беседах в асьенде я постепенно объяснял индейцам выгоды коллективного труда. Ты умеешь лучше всего рубить тотору, ты — плести веревки из травы, ты — придать лодке красивый вид, а ты — делать самые хорошие паруса. Если вы будете работать вместе, то сможете строить самые лучшие лодки и совместно их выгодно продавать. Таким образом из наших бесед постепенно родилась мысль заложить на острове производственный кооператив.

Начинали мы всего с одиннадцатью членами, сплошь молодыми людьми. Сделали несколько лодок, и вскоре приплыли перекупщики с континента. Обычно индейцы просили за лодку 120 тысяч боливиано (120 новых песо). Перекупщики всегда торговались и очень часто платили моим друзьям 110 и 100 песо. Кооператив цену повысил до 140 песо, поскольку торговцы на материке продавали лодки за 180 и 200 песо. Перекупщики от наших челнов отказались, поскольку нашли их слишком дорогими.

Индейцы расстроились — не продали, так как не сбавили цену, как обычно, и мне стоило немалого труда их уверить, что мы ни в коем случае не понесем убытков. Когда торговцы уехали, мы скупили лодки у тех, кто не входил в кооператив, за 120 песо. Затем перекупщики приехали снова. Поскольку на острове никто больше лодок не продавал, а лодки перекупщикам были необходимы, им пришлось обратиться к нам; мы запросили по 150 песо, и тем ничего не оставалось, как заплатить такую, до сих пор небывалую на острове цену за каждую лодку. От перепродажи лодок они все равно получили достаточно большую прибыль.

Когда разнеслась весть о том, что мы выручили за лодки такие деньги и что эти деньги члены кооператива делят между собой соответственно вложенному труду, в кооператив сразу вступило примерно 100 новых членов, то есть все, кроме самых «консервативных». Мы организовали на острове кооперативный магазин, для которого покупали товары прямо в Ла-Пасе и продавали их дешевле, нежели перекупщики на материке. Это завоевало кооперативу еще больше симпатий и определенно укрепило его позиции.