Иная реальность. Часть I - [35]

Дальнейшее действо проходило в лучших традициях кабацкой драки с мордобоем, битьем посуды, крушением мебели, визгом разбегающихся посетителей и посетительниц, и выбрасыванием полицейских из окон. В последнем особенно преуспели артиллеристы, которые, разбившись на пары, споро таскали бренные останки жандармов, словно ящики со снарядами, и, раскачав, вышвыривали их на мостовую. Вся операция заняла не более пяти минут, после чего побоище плавно перетекло в триумф победителей. Сдвинув несколько уцелевших столов, эсэсовцы устроили "пир на костях", отмечая свою очередную победу над французами. Однако, в разгар празднования, когда Нойнер под крики "зиг хайль!" провозглашал очередной тост во славу германского оружия, полиция возжелала взять реванш.

На сей раз, жандармы озаботились созданием подавляющего превосходства в силах — к захваченному ресторану заявилась чуть ли не вся полиция города. На немедленный штурм, правда, французы так и не решились, предложив вместо этого окруженным немцам безоговорочную капитуляцию и перейдя к планомерной осаде. Эсэсовцы, в свою очередь, в грубой форме на трех языках отклонив предложение о сдаче, забаррикадировались по всем правилам фортификации и забросали осаждающих пустыми бутылками, коих скопилось уже немало. Ситуация зашла в тупик, и в этот критический момент на поле боя прибыли свежие силы — вояки из "Дас Райх", гулявшие в другом ресторане за два квартала от эпицентра событий, пришли на помощь товарищам по оружию.

Удар с тыла, подкрепленный контратакой осажденных под командой Ганса, привел к полному и безоговорочному разгрому всей местной службы охраны порядка. Вошедшие в раж буяны, организовали преследование разбитого противника, загнав большую часть крепко битых жандармов в ближайший полицейский участок, после чего предприняли попытку вынести двери участка с помощью вывороченного где-то столба и добить врага в его логове. Под бодрые команды Нойнера "и рраз, и рраз!" и жалобные вопли полицейских, эсэсовцы ритмично бухали бревном в трещащие двери, и только появление сразу нескольких военных патрулей спасло осажденных аборигенов от окончательной расправы.

На следующий день местные французские газеты вышли с заголовками: "Новая оккупация Франции", "Неужели гунны вернулись?" и "Тевтонская ярость германских "союзников"". А Нойнер с подбитым глазом и Телкамп с шишкой на лбу и ссадиной во всю щёку стояли навытяжку перед бригаденфюрером Германом Приссом и объясняли: как они дошли до такой жизни.

Впрочем, особых репрессий не последовало. Бригаденфюрер Матиас Кляйнхестеркамп, новый командир дивизии "Дас Райх", решил вопрос просто: боевое братство, скрепленное кровью — превыше всего! Бойцы его дивизии не могли бросить в беде своих товарищей по оружию, поэтому о наказании его людей не может быть и речи. Приссу было сложнее — его вояки выступили инициаторами драки и последующего погрома, но он поставил вопрос ребром: или мы, или французы? Хауссер безоговорочно встал на сторону своих солдат, напрочь отрицая право французских гражданских властей применять карательные санкции к военнослужащим СС. За правильное поведение солдат и офицеров, пребывающих в увольнении, должны отвечать военные патрули, а не полицейские жабоедов! В конце концов, конфликт удалось замять, никто из участников не понес никакого наказания, если не считать морального внушения, но командование сделало вывод: подчиненные вполне отдохнули и энергии у них — через край. В результате, после того памятного случая, процесс тренировок был разноображен и существенно интенсифицирован, количество увольнительных несколько сократилось, а количество выделяемых патрулей из фельджандармерии СС — резко возросло.

Ганс же, после этих событий получил ироничное прозвище "Гроза Аквитании" и заслуженную славу двукратного покорителя Франции. Как ни крути, а это было самое памятное его приключение в этой стране.