Инамората - [27]

— Добрый вечер, джентльмены, — раздался голос, и все устремили взоры на Артура и Мину Кроули, вошедших в комнату. На Мине было расшитое бисером шелковое платье цвета шампанского. Гребень в тон платью поддерживал замысловатый шиньон. Хозяин дома был в вечернем костюме и походил на дипломата эдвардианских времен,[16] этот образ усиливали белые перчатки и трость с серебряным набалдашником. После взаимных представлений мы перешли в столовую. Мне было приятно видеть, что Мина произвела на всех такое же впечатление, как и на меня этим утром. Фокс сделался галантным и сдержанным, Ричардсон из кожи вон лез, поддакивая любой ее фразе, а Флинн пожирал ее взглядом, исполненным откровенной животной страсти. Меня так и подмывало пнуть его как следует под столом.

Артур Кроули, казалось, привык, что мужчины восхищаются его женой, пожалуй, ему это даже нравилось. Когда Пайк внес первую перемену блюд — хрустящие пирожки с зобной железой теленка, а затем холодный суп, называемый vichyssoise,[17] который, как гласило меню, являлся созданием шеф-повара отеля «Риц-Карлтон» в Нью-Йорке, Кроули попросил жену рассказать нам о том, как она впервые обнаружила у себя психические способности. Само собой, мы внимали каждому ее слову.

— Я встаю с петухами, — начала Мина. — У меня всегда столько важных дел.

— Конечно, — кивнул Ричардсон, а Фокс добавил:

— В этом нет сомнения.

— На самом деле спиритизмом всегда интересовался мой муж… — продолжала она.

— К большому неодобрению моих коллег-медиков, — вставил Кроули.

Мина сочувственно посмотрела на своего мужа.

— Бедный Артур, ему приходится выслушивать всякие глупости.

— Ну, большинство из них говорится от чистого сердца, — заметил Кроули, махнув рукой. — Я упомянул об этом только затем, чтобы показать: образованные люди зачастую страдают отсутствием воображения. Пожалуйста, продолжай свой рассказ, дорогая.

— И вот, как-то на Рождество к нам приехали моя кузина с мужем. Мы решили шутки ради попробовать устроить спиритический сеанс. И Артур велел Пайку смастерить стол Кроуфорда…

— Это такой специальный стол, который сделан без гвоздей и винтов, — пояснил Кроули.

— Мы провели наш первый сеанс в комнате на третьем этаже. Сегодня мы соберемся там же, — объяснила Мина. — Вряд ли мы ожидали чего-то большего, чем несколько толчков да парочка странных звуков. Но, едва мы выключили свет и соединили руки, нам пришлось испытать не просто дрожание…

В комнате воцарилось молчание, я заметил, что был не единственным, кто и думать забыл о супе.

— Стол начал дрожать почти сразу же, словно неподалеку прошел поезд. Дрожание стало таким сильным, что крышка стола стала биться о наши колени. Я испугалась и потребовала, чтобы Артур включил свет. Но стол не унимался, а когда муж моей кузины попробовал выбежать из комнаты, он кинулся вдогонку, как злой пес…

— И гнался за ним до самых дверей, — подхватил Кроули, — а потом дальше по коридору. Бедняге пришлось вскочить на кровать, чтобы спастись от него!

Супруги Кроули обменялись улыбками, словно вспомнили какую-то только им известную шутку. Мина поспешила объяснить нам:

— Простите нас: мы не очень-то жалуем этого родственника.

Пайк унес суповые тарелки и начал подавать рыбу. Это, как я узнал из рукописного меню, была sole meunière с pommes Parisiennes.[18] Я старался не думать о том, как мой больной желудок вынесет еще три перемены блюд, которые были указаны в меню.

— И на этом все закончилось?

— В тот вечер — да, — кивнула Мина. — Но это было только начало. Эта удивительная перемена озарила наш союз… и принесла нам столько новых друзей.

На глаза ей навернулись слезы, она подняла бокал, желая выпить за здоровье гостей.

Мы тоже выпили и, как могли, постарались справиться с рыбой. Затем наши бокалы снова наполнили, а грязные тарелки убрали и принесли новое блюдо — riz de veau и farcie[19] из кабачков. Кроули пустился описывать эксперименты, которые они с Миной и гостившей у них супружеской парой провели за неделю между Рождеством и Новым годом: каждую ночь кто-то из них оставался вне круга, пока таким образом они не определили, что именно Мина вызывала паранормальные явления.

— Артур называет меня своим маленьким психическим маяком, — сообщила Мина тоном ребенка, который силится вспомнить стишок, чтобы прочесть его перед гостями, — маяком, который освещает иной мир, словно…

Она обернулась к своему мужу, ища поддержки, и Кроули продолжил описание:

— …словно огонек, светящийся в огромном темном океане, который ожидает нас всех по ту сторону жизни.

Это было весьма впечатляющее сравнение, у меня даже мурашки побежали по коже. Образ, представленный Кроули, — мрачный океан мертвых — преследовал меня на протяжении всего ужина и, судя по тому, как притихли мои коллеги, я не был одинок в моем смятении.

После кекса и персиков в желе ужин наконец завершился. Мы встали из-за стола и перешли в гостиную пить кофе и бренди. Мина попросила у нас извинить ее и отправилась наверх переодеться в более подходящую для сеанса одежду. Я отвел Кроули в сторону и попросил, чтобы он отослал на вечер Пайка и миссис Грайс: пусть-де сходят в кино, когда уберут посуду. Он удивленно вскинул брови, но не стал спорить и отправился в кухню объявить слугам о нашем решении. Немного погодя я увидел, как те покидали дом в пальто и шапках, и сам закрыл за ними дверь на ключ.