Имя - Война - [47]
И не увидел, скорее почувствовал как бойцы подтягиваются. Удивляться нечему — у Сани слух хороший, он и шепот услышит невдалеке, а тут ор.
Осталось время потянуть и дать Дрозду возможность скрутить «умника».
— Ты вообще кто?
— Человек! А вот вы кто?!
— Конь в пальто, — сплюнул в сторону Перемыст — и его злить говорливый начал.
— Вы тама поругайтесь еще! Кто такие спрашиваю?!
— Медведь, лось и зубр! Желуди здесь околачиваем! — ощерился Антон. — Щенок какой-то, точно.
— Идиёт, ага, — поддакнул Семен.
— Ну ты, дядя, пошуткуй!..
К-ха! Туф! — раздалось следом и Саша с Иваном из-за ели вывели за руки худющего мальчишку с голым торсом.
— На! — кинул другу Дроздов винтовку.
— Отпусти, придурок! Оружие отдайте, не вами взято! — оскалился парень.
— Ты кто? Рядовой? — смерил его недобрым взглядом Санин.
— Ну и рядовой, ну и чего?
— А кричал, как фельдмаршал! — хмыкнул Перемыст. — Я думал — детина дородный, а тут задохлик, метр с кепкой в прыжке.
— Ты поскалься! Ща в зубы дам!
— Отставить! — Николай уже язык смозолил один и тот же приказ отдавать. — Представьтесь по форме, рядовой.
— Тьфу, щеня, — тихо бросил Густолапов, теряя интерес к мальчишке.
— Представьтесь, рядовой!
— Сам сперва представься. Видел я таких лейтенантов — как град на поле с парашютами прыгали!
Санин спорить не стал, достал из кармана книжечку, развернул в нос мальчишке сунул:
— Все? — убрал обратно.
— Ну и фрукт, — покачал головой Летунов.
— Сам баклажан, — огрызнулся Леня.
— Я жду рядовой! — напомнил лейтенант.
— Ну, рядовой Фенечкин. А это вы на аэродром наскочили вчера?
Дрозд и Санин переглянулись:
— Откуда знаешь?
— А Коля ты, да?
— Лейтенант Санин для вас, рядовой Фенечкин!
— Ага, — кивнул. — Вы одни были?
— Нет, с гаубицами и сводным хором! — не выдержав, тряхнул его Летунов.
— Мать твою, природу, паря, минуту тебя знаю, а уже придушить хочется, — признался Перемыст.
— Да пошел ты! — отмахнулся тот, на Санина уставился не мигая: точно ли свой? А если Пчела ошиблась — ряженые это? Хотя вроде свои, и документы в порядке. Ну, так поди у немцев полно таких корочек, а рожу любую вклей — не проблема.
Носом шмыгнул, взглядом по лицам мужчин пробежался:
— Сами — то кто?
— Фу ж ты! — рассердился Густолапов.
— Шапито в гости приехало! — вытаращил глаза Антон и пару па выдал, руки развел. — Видал?
— Скисни, фраер, — отмахнулся Леня и… получил в зубы от Перемыста.
— Отставить! — приказал Санин. Дрозд и Галушко между забияками встали, не давая друг до друга дотянуться.
— Ладно, — сплюнул кровь на траву Фенечкин. — Я тебя потом сделаю!
— Потом не будет. Кругом марш, рядовой.
— Не понял? — вытянулось лицо у мальчишки.
— В чисто поле, паря! — махнул рукой Антон.
— Я солдат!…
— Который не подчиняется приказам!
— Ну, извиняюсь… — затоптался, и взвился. — А чего он?!
— Все! — отрезал Санин. — Лейтенант, отправьте рядового в путь — дорогу подальше от дислокации нашего отряда.
— Не имеете права! — подтянул штаны рядовой и вытянулся от возмущения. При этом его тщедушное тело стало казаться вовсе цыплячьим.
— Откармливать его замучаемся, — вздохнул Голушко.
Парень сник тут же, взгляд уже не задирался — он надеялся:
— Ребят… поесть есть что?
— Н-да, — вздохнули лейтенанты, переглянулись — вот и ругайся на таких.
— Голодный что ли? — почти миролюбиво спросил Антон.
— Да… есть малехо.
— Во наглец, — восхитился Летунов. — То петухом блажил, то поесть дайте!
— А можа вы фрицы переодетые, я почем знаю?
— А фрицы не кормят?
— Кормят, — хмыкнул. — На завтрак арбайтен, на обед арбайтен, на ужин капут.
Голушко опять вздохнул:
— В плену был? Ну, пошли, браток, галеты там у нас есть, угостим, — обнял парня за плечи. — Худющ ты, это ж как ноги держат?
— Да-а… Только это, — опомнился. — Там со мной Пчела, ранен…
— Кто?!! — развернуло Николая, Александра и Антона. Леня даже чуть присел, растерялся:
— Так…
— Где?!! — рыкнули трио.
Фенечкин несмело в сторону берега указал, а пойти не успел — мужчины дружно рванули в указанном направлении.
— Жива хоть? — почему-то шепотом спросил Вася.
— Ага, — так же шепотом, глядя снизу вверх на здоровяка, ответил обескураженный Леня.
— Ё, пэ, рэ, сэ, тэ, — протянул Лучин.
Ленка!
Глупая девчонка!
За какую-то неделю он дважды чуть не потерял ее совсем!
Как странно, страшно — душа дрожит и рвется к Леночке, ей все равно на войну, бои, раны, неустроенность, постоянную опасность. И понимает лейтенант — ради нее он готов на все — хоть на амбразуру, хоть под трибунал. С ума сошел!
Он несся, сшибая кусты и готов был заорать на весь лес: Лена!! Леночка…
И вот увидел — она сидела на берегу у деревца, прислонившись к нему спиной, обнимала перевязанную руку. Он как на ограду наткнулся с разбега, рухнул на колени, переводя дух:
— Лена…
Девушка жалко улыбнулась и вздохнула: Коля…
— Теперь все будет хорошо, правда?
Глаза в глаза и одна на двоих боль, одно сожаление, одна радость.
Саня и Антон притормозили, увидев сначала лейтенанта на коленях, потом девушку.
— Мать моя! — присвистнул Перемыст, узрев Лену. Похудевшая, посеревшая за ночь, то ли повзрослевшая, то ли вымотанная, но не жалкая, не вызывающая желание погладить по голове, как ребенка. Наоборот — поцеловать руку с уважением и трепетом.
"я не особо сопротивлялась, активно знакомилась с действительностью, в которой мне предстояло то ли жить, то ли влачить существование. Я стала подозревать, что от меня требуется стать одной из многих, ни лицом, ни мыслями, ни чем иным не выделяясь на общем фоне, но это меня выводило из себя.".
Незыблемые понятия чести, добра справедливости - кому они более понятны и присущи? Человеку, что считает себя венцом природы, единственно мыслящим и чувствующим существом и причисляет себя к клиру бесспорного носителя добра и просвещения, или тем, кто заранее очернен и обвинен им, причислен к низшим, злейшим существам. Где больше светлых идеалов: в царстве технического прогресса и разума или в обществе, живущем по законам природы? Способен ли человек понять и принять кого-то кроме себя?
Он с другой планеты, она с Земли. У них разные взгляды на жизнь, разные вкусы, знания и пристрастия. Столкновение двух представителей совершенной разных рас приводит к глобальным переменам не только в их жизни..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если б Шарль Перро вздумал написать сказку о современном Принце и современной Золушке, то выглядело бы это, наверное, примерно так: жил был скучающий олигарх и невзрачная студентка, забитая догмами о идеалах и вечных ценностях…
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
1758 год, в разгаре Семилетняя война. Россия выдвинула свои войска против прусского короля Фридриха II.Трагические обстоятельства вынуждают Артемия, приемного сына князя Проскурова, поступить на военную службу в пехотный полк. Солдаты считают молодого сержанта отчаянным храбрецом и вовсе не подозревают, что сыном князя движет одна мечта – погибнуть на поле брани.Таинственный граф Сен-Жермен, легко курсирующий от двора ко двору по всей Европе и входящий в круг близких людей принцессы Ангальт-Цербстской, берет Артемия под свое покровительство.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
"Но кто мы и откуда, когда от всех тех лет остались пересуды, а нас на свете нет"… Б.Пастернак.