Имя на карте - [63]

Офицеры покинули кают-компанию и оставили Головнина одного. Он сидел некоторое время задумавшись, потом взял бумагу и гусиное перо и принялся писать письмо адмиралу Барти. Строчки ложились на бумагу ровно и быстро - все было давно обдумано Василием Михайловичем. Покончив с письмом к адмиралу, он набросал благодарственные письма некоторым местным негоциантам ( Негоциант - купец, глава торгового дома), проявившим доброжелательность к русским мореплавателям.

Затем Головнин достал рисованный от руки план бухты и стал обдумывать действия, которые следовало предпринять для оставления мыса Доброй Надежды.

Прежде всего, необходимо было принять все меры для сохранения в полной тайне приготовлений русских моряков. Затем надлежало выбрать такой момент для ухода из бухты, когда в ее водах было бы минимальное количество военных кораблей англичан. Наконец, очень существенным, пожалуй одним из главных, был вопрос, как согласуются ветры, дующие в бухте, с ветрами, дующими в открытом океане. Последняя мысль заставила Головнина покинуть кают-компанию и подняться на палубу.

- Гардемарин, - обратился он к Филатову, исполнявшему обязанность вахтенного начальника, - распорядитесь спустить шлюпку, я намерен совершить прогулку в открытое море с мичманом Муром. И передайте ему, чтобы непременно захватил компас. Пока я буду в отсутствии, вам надлежит на шлюпе производить наблюдения за силой и направлением ветра в бухте, в то время как мы будем делать то же самое в открытом океане. Вы поняли меня?

- Цель ясна! - весело ответил гардемарин. - Все будет исполнено неукоснительно!

Несколько минут спустя шлюпка была спущена на воду, Головнин и Мур заняли места на корме, гребцы взялись за весла и по команде опустили их в воду.

В последующие дни Головнин неоднократно повторял такие прогулки с наблюдениями, и в конечном счете ему удалось установить, что, когда в бухте господствуют северо-западный или западный ветры, в море преобладают юго-западный или южный, а подчас и юго-восточный. Но всякий раз, когда северо-западный ветер начинал дуть крепкими шквалами, принося в бухту облачную мокрую погоду, в море происходило то же самое. Было выяснено, что северо-западный ветер господствует здесь в зимнее время года, летом же бывает весьма редко. Предстояло выждать удобный момент, когда ветер будет способствовать осуществлению предприятия наряду с другими условиями. Долго ждали русские моряки, когда совпадут благоприятные для ухода обстоятельства. То на рейде стояло много кораблей, то ветер, который был надобен, затихал совсем…

Наконец 16 мая все сошлось. С утра задул крепкий северо-западный ветер, паруса на адмиральском корабле и других судах не были привязаны. Правда, судя по сигналам, которые подавали наблюдательные посты в горах, два английских корабля лавировали у входа в залив. Но Головнин счел, что более благоприятного момента можно и не дождаться, и известил всех на шлюпе, что решил предпринять попытку оставить бухту и выйти в открытое море, полагая, что риск вполне оправдан.

Едва наступили сумерки, без каких-либо команд, в полной тишине на "Диане" были привязаны штормовые паруса. В половине седьмого налетел сильный шквал с дождем, и командир "Дианы" распорядился рубить канаты, чтобы избежать шума при подъеме якорей. Шлюп вздрогнул и, набирая ход, двинулся к выходу из бухты.

Движение русского корабля было замечено не сразу на соседнем с ним английском судне, и оттуда в рупор сообщили об этом на флагманский корабль. Но было поздно. "Диана" в полной тишине уже миновала стоящие на рейде суда и беспрепятственно прошла расстояние, отделяющее ее от выхода из залива. Все без исключения на шлюпе - офицеры, гардемарины, унтер-офицеры и матросы - работали на марсах и реях. Головнин о нескрываемой радостью наблюдал за тем, как корабль одевается парусами. За два часа при сильном ветре и проливном дожде, в кромешной тьме южной ночи было сделано все, чтобы обеспечить "Диане" максимальную скорость движения. К десяти часам вечера шлюп был уже в открытом океане вне досягаемости английских военных кораблей.

Утром следующего дня командир шлюпа письменным приказом поздравил экипаж со счастливым избавлением из плена, поблагодарил за проявленные расторопность и рвение и назначил нижним чинам денежное вознаграждение, выплату которого отложил до прибытия на Камчатку.

Год и двадцать пять дней провели русские мореплаватели в вынужденном бездействии.

Объявив приказ, Головнин пригласил всех офицеров, свободных от вахты, в кают-компанию и не без некоторой доли торжественности обратился к ним со следующими словами:

- Друзья, освободившись наконец от назойливой английской опеки, мы имеем теперь возможность следовать, как нам и надлежит, к Камчатке. Обдумав сие, положил я как можно скорее удалиться к югу, чтобы следовать в высоких широтах на восток, полностью обойдя с юга Новую Голландию, затем, пройдя между нею и Новой Зеландией, проследовать с восточной стороны Новогебридского архипелага, а далее держать путь к Камчатке, идя через Каролинские острова. Таковы мои намерения, коими я счел долгом с вами поделиться. Хочу подчеркнуть, что нам предстоит преодолеть великое расстояние при крайне ограниченных запасах провианта…