Имя на камне - [70]
— Здорово, охотничек.
— Из Лампово?
— Оттуда.
— А как там фрицы — здорово прижимают вас, девок?
— А тебе завидно?
— Эх вы, дешевки! Верно про ламповских говорят: продались… Тут кровь люди проливают, а вы… Хорошо платят?
— Тебе не по карману.
— А может, у меня мешок золота…
— Советский банк прихватил?
— Ах ты, фашистская сука! Хошь — прибью?
— Дурак, чего пристал?
Наступает на нее.
— Я те покажу — дурак! — Бьет ее по лицу.
— Трусы! Вам бы только с девками воевать!
Она поворачивается и уходит.
Парень вскидывает винтовку:
— Стой, стой! Стреляю!
— Но все же не застрелил? — спросил я.
— Пожалел… Молод был, глуп. Доложил командиру, он меня пустил матерком. Это своя, говорит. А уж после, как отряд наш побили, думаю: надо было мне ее кончить!
— А если б грех на душу взял?
— И взял бы… Лампово — самое гнездо ихнее было. Гляди: дома там ни одного не сожгли. И вешать не вешали. С чего? Каменку — ту всю выжгли дотла… И народ в расход пустили. В Железной Горке по избам ходили, хватали… Насильничали, а после — в ров.
— Вернемся к той особе. Вы бы узнали девушек, что к вам ходили?
— Ну где же?! Тридцать лет прошло… Как узнаешь?
— А вы выкиньте эти тридцать лет. Ту бы узнали, которую тогда в лесу видели?
— А! Ту бы узнал, как сейчас помню. Исподлобья глядела.
Крестов положил на стол перед свидетелем несколько фотографий и спросил, нет ли среди них той девушки.
Старик почти без колебаний указал на одну из фотографий.
— Точно она? — спросил Крестов.
— Как не точно? На всю жизнь запомнилась. Я уже и патрон в патронник загнал… Сжалковал…
— Да! Если они действительно предали или участвовали в карательных акциях — это другое дело. Всякое могло случиться.
Крестов поблагодарил старика, и тот ушел, бросив мне на прощание: «Нашли кого жалеть — фашистских б… Вы настоящих героев ищите…»
— Да. Это Валя Олешко, — сказал Крестов, разглядывая фотографию, на которую показал старик.
— Вам точно это известно? — спросил я.
Крестов подал мне листок с машинописным текстом. Я прочел:
«Приметы Валентины Олешко. Рост средний, сложена отлично, пропорционально, что тотчас бросается в глаза. Черты лица правильные, нос прямой. Зубы красивые, чистые, глаза голубые, волосы пышные. Привычки: часто смотрит исподлобья, иногда прикусывает нижнюю губу».
Взглянул на фотографию: все как будто сходится.
— Старик тоже насчет взгляда исподлобья вспомнил, — сказал Крестов.
— Кто это писал?
— Кто-то из офицеров нашей разведки.
— Но чем объяснить ее вызывающее поведение при разговоре с партизаном? Если она агентка, то, скорее, наоборот, должна… — начал я.
— Все было сложнее… — перебил Крестов. — И каратели под партизан одевались, и власовцы. Кроме того, она могла опасаться, что за ней следят.
— А если следили, отчего упустили этого партизана? — спросил я.
— Зачем? Они накинули петлю на весь отряд. Что им один этот парень?.. А за отряд уже и крест, и отпуск на две недели.
Мы сделали перерыв на обед. Возвращаясь, еще в коридоре мы заметили старушку — она, щурясь, рассматривала номера на дверях кабинетов, идя от одного к другому.
— Мамаша, не в сто первый? — мимоходом спросил Крестов.
Старушка закивала. Ей было лет семьдесят. Вновь повторилась та же история. Крестов подробно объяснил, зачем ее пригласили и чем она может помочь. Память у нее была ясная. Зрительно старуха помнила все и сообщила нам интересные детали. Сама завела речь о пятерых девушках — не местных, ламповских, пришлых. Жили они в соседней избе, отведенной им старостой. Осень и зиму всю. Хорошие то были девушки или плохие, мы не стали расспрашивать. Об агентурной работе тоже не задавали вопросов — этого старуха знать не могла. Но как проводили свободное время (что тоже было важно) — тут Крестову кое-что удалось вытянуть.
Летний вечер. Окна избы открыты. На крыльце сидят две девушки. В комнате кто-то заводит патефон, слышится мелодия модного довоенного танго «Утомленное солнце». Одна из девушек сердито кричит:
— Жень! Я эту пластинку кокну, честное слово! К черту!.. Надоело, и душу дерет.
Музыка смолкает.
К крыльцу подходит парень. Здоровается с девушками.
— Валь, а Валь, спела б чего-нибудь… — просит он.
— Тебе? Ни в жизнь. Уйдешь — спою.
— Ну, Валь!.. Я ж вчера пьяный был, трепался…
— А ты не треплись. Чего тебе надо? Иди! И сейчас несет как из бочки…
— Семен, верно, если еще раз заявишься к нам пьяный, я скажу Миллеру, — говорит другая девушка.
Вскоре появляется зондерфюрер Миллер. Он внимательно слушает. Потом говорит:
— Валя, вы талант певчий. Буду ходатайствовать, чтоб вас направили в Берлинскую консерваторию.
— А я хочу в Миланскую.
— Шутите, фрейлейн, я добрый начальник. Со мной все можно доверительно. Спойте еще!
— Больше нельзя, горло болит. Ноги промочила, по болотам шатавшись.
— Странно! Там, где вы делали прогулку, болот нет… Где же это вы были? — наивно удивился Миллер.
«Все знает… Болот там и верно нет. Следят!.. Нужно быть очень осторожной. На такой мелочи можно легко попасться», — подумала Валя.
— Болотный край ходить опасно, там партизанский бандит, — все так же невинно улыбаясь, продолжал Миллер, и Валя почувствовала, что краснеет, как школьница, уличенная во лжи.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.