Имя Бога - [8]

– Выйдем, господин Вайс, – отчетливо и без всякого акцента сказал инспектор. – Здесь нельзя находиться.

18 Общепринятая форма обращения к мужчине

Дело техники

Мы с инспектором и полной дамой в белом халате сидели за низким столиком в квадратной рекреации – такой светлой и стильной, что если бы не плакаты и мониторы, можно было бы подумать, будто это кафе. Кресло оказалось тоже вовсе не больничным – мягкое, глубокое и низкое, оно вроде даже облегчало боль, к которой я уже, кажется, начал привыкать. Как все быстро…

– Думаю, вы тоже хотите поскорее покончить с формальностями, так что давайте не будем терять времени, – сказал инспектор.

Я согласно кивнул. Не объяснять же, что в какой-то момент мне стало абсолютно все равно – поскорее у нас получится или еще как. Какая теперь разница.

Подошла медсестра с папкой, из которой торчали линованные бумажки, и патрульный – с хилой пачечкой мятых листов. От него пахло кирзой и борщом, а от нее борщом и мылом.

Я продиктовал свое имя и адрес, и инспектор перевернул страницу блокнота.

– А теперь, – сказал он, – объясните, как у этой женщины оказалась ваша карточка.

Я объяснил.

– Но при ней не было ни документов, ни мобильного, только эта карточка – и где! В обуви.

Передо мной возникли стильные джинсовые сапожки с настоящими карманчиками и продетыми в шлевки ремнями – Элеонора затянула их, когда мы выходили из поезда. Я еще тогда подумал, что у нее нет никакой сумочки, только рюкзак. Ничего удивительного, что приходится совать визитку в сапоги, если ее некуда девать: я помнил, как мы расстались у входа в отель.

И снова объяснил все инспектору.

– Ладно, – сказал он, – разберемся позже. Рассказывайте все, что знаете.

Пока я говорил, сестра, патрульный и доктор заполняли свои бумажки. Это заняло всего минуту – потому что мне почти было нечего было сказать.

– Хорошо, – вздохнула врач, вставая. – Остальное, наверное, дело техники, так что я жду вашего звонка, Борис Федорович.

– Угу, – отозвался инспектор.

Патрульный попросил меня расписаться.

И медсестра немедленно нас выставила.

– Ладно, – снова сказал инспектор, когда мы прошли через турникет – будем надеяться, что родственники у нее найдутся. Никуда пока не уезжайте, я с вами свяжусь, когда будет какая-то ясность.

– Во блин, – снова повторил Кристи.

Он выглядел как тогда, давным-давно: мы удрали с уроков, поехали за грибами в Кодры19 и заблудились сразу же как вошли в лес.

– Но и ты молодец, хоть бы узнал, что да как!

Мне было безразлично, что именно случилось – ведь если тебя переедет поезд, разве важно, как звали машиниста? Ты просто пытаешься дышать, вот и все. К тому же я чувствовал: как бы ситуация ни выглядела со стороны, виноват во всем только я. А вот говорить на эту тему я не собирался – даже с Крисом. И Крис понял.

– Эй, – негромко позвал он, – давай вот что: поехали назад в больничку, зацепим ту сестру – она же тебя видела – и все у нее выспросим. Денег дадим, если так не захочет, уговорим как-нибудь. Поехали, короче, что толку тут торчать.

Еще секунду назад я сидел пень пнем, но когда Кристи положил мне руку на плечо, на меня вдруг накатила волна безумия: я жаждал немедленно увидеть Элеонору, сжать ее плечи, безжалостно трясти…кусать ее губы…заставить ожить! Да, да, меня самого воротило от этих мыслей, но как же она могла так поступить со мной?!

Конечно, медсестра уже ушла. И конечно, Кристи немедленно «зацепил» другую. Когда он за руку вытащил ее из дверей, лицо его сияло.

– Ну и баран ты, брат!

Девушка смотрела на меня сочувственно:

– Не расстраивайтесь так, может быть, все обойдется. Будет ясно через несколько дней. Это очень редкий случай, лично я первый раз такое вижу, но все равно пока что рано ее хоронить. Принести вам воды?

Ага, понятно, уже все в курсе, что я могу свалиться в обморок. Люди очень приятные существа – никогда не упустят случая перемыть тебе кости, сами решат, кого когда хоронить… не понял? Что она сказала?!

Кристи от души веселился.

– Он не будет расстраиваться, девушка – это я вам обещаю. Он вообще думал, что она умерла.

В этот момент произошло что-то странное: я был в больничном коридоре и видел справа от себя короткий белый халатик, а слева – улыбку в 32 зуба, но при этом чувствовал, как по животу скребут обломанные стебли чертополоха, и вдыхал запах крови, заполнивший мой серо-лиловый мир. А потом по горлу резануло скрипкой.

– Скажи, крутое соло? Paul Mercer, вампирский бал, коронация главной ведьмы! С ютюба передрал – а скажи, чистый звук? – Кристи совал мне под нос свою мобилу, которая разливалась на весь коридор, и, похоже, не собирался брать трубку.

Медсестра укоризненно качнула шапочкой и взялась за ручку двери.

– Так, – сказал Крис, – вам, девушка, еще раз гран мерси, а мы – снялись отсюда. Поговорим в машине.

На улице оказалось так много света, голосов и лиц – и топот, и сигналы машин, и запах бензина… я даже подумал, что мог бы попробовать что-нибудь сказать. Попробовал. Получилось мерзкое бульканье.

– Да ладно, брось, – Крис треснул меня ладонью по спине. -Садись давай. Сейчас подумаем.

– Значит, вот что мы имеем: твою красавицу нашли около трассы – той, которая идет к таможне мимо Хынчешть. Нашли уже без сознания. Как она туда попала – никто не понимает. Никаких травм нет. Никто ее не насиловал. Судя по анализам, она здоровее нас с тобой. А вот что с ней – никто не знает. Что-то вроде комы, как я понял, а санитарки болтают, что это, типа, летаргия – но они бабы деревенские, поэтому их вычеркиваем.