Импотент - [26]
Постепенно в ежедневных делах Ирина стала неоценимой помощницей Владимиру, взяв в свои руки все рутинные оформительские работы и под свой контроль — хозяйственно-бытовые дела полевого геологического лагеря. Он взирал на ее неугомонную деятельность с обычной невозмутимостью, но как-то сказал:
— Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом со мной всегда.
На что она, улыбнувшись, промолчала (уже поняв его нелюбовь к сантиментам), но что-то в ней, видимо, затеплилось. И однажды, уже в конце сезона, во время одного из редких праздничных вечеров с выпивкой (отмечали чей-то день рождения), захмелевшая Ирина с неожиданной страстью ответила на очередное домогание своего шефа.
Отдавшись, она презрела все досужие мнения и переселилась в его палатку, пытаясь компенсировать ему все проведенные без нее ночи. Но через десять дней им пришлось расстаться: впереди Ирину ждали пятый курс и жених. Каково же было удивление Владимира, когда через два месяца он получил от Ирины сумбурное письмо, в котором сообщалось, что свадьба ее расстроилась, учеба в университете не в радость, и что ей теперь делать, она не знает… Он тотчас послал ей телеграмму с просьбой стать его женой и ехать к нему как можно скорее. Еще через два дня она прислала ответную: «Согласна. Встречай двадцатого. Поезд Ростов — М-ск, вагон шестой. Ирина». Было ей тогда двадцать два года.
С того дня прошло четыре года. Ирина, храбро взвалившая на себя заботу о муже и двух его дочках, на удивление быстро вписалась в их круг, явив чудеса такта и терпеливого усердия, так как дочки характером пошли в отца. О завершении учебы пришлось пока забыть, тем более что через год она родила Владимиру сына — сейчас, в трехгодовалом возрасте такого же улыбчивого и покладистого как она.
С Сергеем Ирина познакомилась почти по приезде, и они сразу избрали для своего общения дружеский ровный тон. Его нечастые визиты в их дом она очень приветствовала, считая их благотворными для домашней атмосферы. С первой женой Владимира было все наоборот: она не любила посторонних в доме, а пылкие диспуты двух друзей считала откровенной блажью. Впрочем, упокой, Господи, ее душу…
Дверь гостю отворила скупо улыбающаяся тринадцатилетняя Анечка, младшая дочь Гнедича, и тут же сообщила:
— Все на кухне, лепим пельмени.
— Сергей, — загудел из глубины квартиры Владимир, — раздевайся, мой руки и иди сюда, на смену Кате: ей уроки давно пора делать!
— Ну, папа…
— Ты ведь знаешь, я два раза не повторяю…
Карцев передал Анечке конфеты и розу, проделал рекомендованные процедуры и, чуть не столкнувшись в коридоре с рослой, грудастой, слегка заторможенной Катей, вошел в просторную кухню Гнедичей с возгласом:
— Ну, здравствуйте, громадяне!
— Здорово, пропащая душа, — отозвался голый по пояс хозяин дома, обминавший пельмень. — Занимай место у стола и делай как я.
— Здравствуйте, Сергей Андреевич, — нежно пропела свежая, домашняя, прикрытая лишь свободным халатиком Ирина. — Если не ошибаюсь, эта чудесная роза предназначена мне?
— Вам, вам, Ирина Николаевна; вашим девушкам я пока ношу только конфеты.
Тут к гостю подбежал шустрый улыбающийся мальчик и вцепился в брючину у колена.
— А вот и Сашка-букашка, — подхватил его на руки Сергей. — Пельмени есть будешь?
— Буду, — твердо пообещал плотный бутуз.
— Тогда еще побегай, мне надо помочь их делать.
— А они уже варятся, — выдал глазастый человечек.
— Да, первая партия почти готова, — подтвердила Ирина. — Но нас ведь вон сколько, Сашенька, и все мастера покушать.
— Некоторые и выпить не дураки, — вклинился Гнедич, улыбчиво глянув в сторону жены. Та потупилась, но тоже заулыбалась:
— Грешна, люблю выпить в приятной компании. Когда еще Сергей Андреич у нас появится…
Спустя полчаса на кухне, стараниями Ирины преобразованной в уютный мини-бар, остались лишь взрослые. И вот сдвинуты первые рюмки с охлажденной водкой под традиционный у Гнедичей тост за главу дома, поглощены первые порции дымящихся пельменей, а там и вторые рюмки вздымаются для здравицы в честь прекрасной хозяйки… Легкое опьянение быстро охватило и гостя и хозяев, посыпались добродушные шутки, подначки, каламбуры — большей частью, в адрес так мило рдеющей молодой женщины…
Но когда с пельменями и тремястами граммами водки было покончено, приятно отяжелевшие сотрапезники взяли перерыв на перемену блюд, заполняя его более содержательной беседой. Тон ей задал хозяин дома:
— Ты знаешь, что второй канал местного телевидения заключил контракт с известной московской телеведущей Мариной Тарасовой?
— Слышал краем уха, но не понял: она что, новости местные нам будет ежедневно излагать?
— Конечно, нет. По ее словам, она сделает серию интервью с интересными людьми нашего региона. И с одним таким человеком уже побеседовала.
— Это с губернатором, что ли?
— В десятку. Теперь понял, куда ветер дует, в преддверии выборов?
— Чего тут понимать… Стали раскручивать нашего дорогого и мало кем любимого… И сколько же серебряников ей обещано, не знаешь?
— Будто бы десять тысяч баксов — в месяц, конечно. Неплохой довесок к основной зарплате на ОРТ.
— То есть в месяц у нее получается тысяч сорок-пятьдесят, а в рублях, значит, полтора миллиона. В месяц. Нам с тобой такой суммы хватит, пожалуй, до конца жизни. И любому трудящемуся россиянину, не говоря уже о пенсионерах. Как же после этого ты осмеливаешься мне толковать о преимуществах капитализма?
Многие века обжили российские попаданцы. Только веку галантному как-то не повезло: прискорбно мало было там наших парней. Добавим одного на разживу, а там лиха беда начало — косяком пойдут.
"Что будет после нас? Хоть потоп...." - молвила некогда мадам Помпадур. "Вот уж хренушки...." - решил Сашка Крылов, попавший негаданно в компанию к благородным господам и дамам. - Ваша беспечность нам слишком дорого обошлась. Буду поправлять....".
Приключения попаданца в революционной Франции в 1795-97 годах… Книга «Еще один баловень судьбы» Николая Федоровича Васильева относится к разряду тех, которые стоит прочитать. Созданные образы открывают целые вселенные невероятно сложные, внутри которых свои законы, идеалы, трагедии. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Чувствуется определенная особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному.
Похождения поручика Ржевского и кой-кого еще. Приключения графомана-попаданца в 30-х годах 19 века и его геройского гусара во времена войны с Наполеоном.
Приключения попаданца в полумагическом средневековье (с элементами стимпанка и эротики).
Приключения московского мажора в предвоенной (30-е годы) Франции, Англии и Германии.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.