Импортный свидетель [Сборник] - [43]

И Медведев протянул московскому следователю сложенный вчетверо лист бумаги.

— А теперь в гостиницу, — скомандовал он.

Следователь кивнул.

…Черная машина плавно взяла с места и вскоре уже остановилась у гостиницы.

— Василий, — попросил Медведев, — сделай милость, проводи московского гостя в номер.

— Что вы! — запротестовал следователь. Это были единственные им произнесенные слова.

Но громадный Василий уже вышел из машины и повел следователя в подъезд гостиницы.

Горничная подала им ключ. Едва они открыли дверь номера, как следователь обалдел: гостиничный стол был уставлен дорогими винами и яствами, на блюде лежал только что испеченный фазан, в раковине охлаждалась дыня.

— Ни с места, — тихо сказал Василий и осторожно открыл лежавший на кровати чемодан следователя. Сверху, прямо на рубашках, лежал пакет с деньгами.

Василий подошел телефону, но тот молчал. Горничная никак не смогла объяснить появление яств.

Следователь и Василий отправились обратно к машине, где сидел всегда веселый и ко всему готовый заместитель министра внутренних дел республики полковник милиции Медведев.

Через несколько минут втроем они подъехали в милицию. А еще через час, когда у московского следователя улеглось нервное потрясение, его устроили в гостинице обкома партии, но заснуть он не мог.

Утром за ним пришла машина и отвезла его в аэропорт.

А Медведев всю ночь ходил по квартире и думал о том, что кто-то постоянно срабатывает оперативней, чем он сам.

13

Следователь Голубочек был счастлив уже оттого, что ему предстояло помочь симпатичному московскому коллеге Нестерову раскрыть сложное и запутанное преступление, и он думал, что от того, как он, Голубочек, будет работать, быть может, зависит успех дела в целом.

Голова его уже прошла, и поэтому, может быть, он стал вдруг неплохо соображать.

В надежде, что Давиджановой стало чуть лучше (надо расспросить учительницу, попросить ее описать убийцу), следователь Голубочек решительно набрал номер городской больницы.

Заранее не надеясь, что врач разрешит свидание, следователь довольно сурово начал было разговор с ним и вдруг услыхал:

— Приезжайте, но ненадолго. Она еще слаба для слишком эмоциональных разговоров.

Через считанные минуты следователь Голубочек был уже в больнице, где, едва поздоровавшись и справившись о здоровье, бросился исполнять свои профессиональные обязанности. Он стал задавать свои бесконечные вопросы и совершенно забыл, что состояние женщины еще очень тяжелое. Он горячился, а Давиджанова отвечала неохотно, а потом и вовсе закрыла глаза и говорить больше не пожелала.

В результате следователь вышел на улицу не солоно хлебавши, но потом его вдруг осенило. Он купил на базаре большущий букет цветов и притащил его в больницу. Учительница, доселе находившаяся в сумрачном настроении, вдруг оживилась и, — совсем уже здорово! — присев на кровати, принялась расправлять на цветках лепестки.

— Кто вы? — спросила она, рассматривая лепестки.

— Я говорил вам, Нурия Асановна, я — следователь.

— Местный?

— В каком смысле?

— Ну, вы не из Москвы?

— Нет, но разве это имеет какое-то значение?

— Имеет, — сказала она, строго отложив на тумбочку букет, — простите, но я больше доверяю приезжим.

— А разве я сделал вам что-то плохое? — удивился Голубочек.

— А как вы думаете? Вы ли, не вы ли. Не много ли ошибок у местных органов: и сын сидит, и пастуха не уберегли, и разворовали все, что можно, и меня в итоге чуть не убили. Что толку в ваших нарядах и постах, в вашей милиции и прокуратуре? Теперь вот вы пришли ко мне спрашивать, кто меня убивал. Без меня вы даже не можете найти убийцу. А если бы меня не было на свете, вы бы и искать его не стали.

Голубочек взял руку больной.

— Хорошо, я скажу, — продолжала Давиджанова. — Меня убивал Рагимов. Спрятался у меня в доме, сутки просидел, а потом задушил и исчез. Теперь еще я должна вам сказать, где он находится? Сами, может быть, что-то сделаете? А на такси денег не надо дать — доставить преступника в милицию?! И еще одно: скажите мне, неужели вам непонятно, что здесь, в больнице, меня легче уничтожить, чем в моем собственном доме? Например, ввести не то лекарство, или доктор тоже ваш человек?

Следователь все же сумел прорваться сквозь болезненный, но, в сущности, оправданный монолог учительницы Давиджановой.

— Мы свои ошибки исправим, Нурия Лсановна, а что касается вашего желания работать со следователем из центра, то пожалуйста — готов познакомить вас со следователем по особо важным делам, он из Москвы. Но надо же немедленно, по горячим следам, искать человека, покушавшегося на вас, надо же, наконец, поймать тех, кто виновен в том, что судьба вашего сына сложилась так… — Следователь замолк.

— Что от меня требуется?

— Опишите мне вашего… вашего…

— Убийцу? — улыбнулась Давиджанова.

— Да, — смутился молодой следователь.

— Я его видела три минуты, к тому же в темной комнате. Но извольте. Он был в ботинках. Когда я вздрогнула и попыталась крикнуть, он приложил палец к губам. Ваши товарищи из охраны на улице ничего, конечно, не заметили, не слышали: они ведь ждали, что он придет с улицы. Скорее, думали, что вообще не придет. Ну, короче говоря, по виду ему лет пятьдесят, но может быть и шестьдесят, спортивен, может, чуть полноват, в пиджаке, с овальным лицом, проседью на висках, а может, в темноте просто показалось. Он мне не угрожал, а вдруг стал душить, когда я свыклась с его присутствием.