Имперская гвардия: Омнибус - [4]

Не бойся, сказал он себе. Ничего нового. Мы это уже проходили.

Из прошлого вновь раздался скрипучий голос.

Адреналин твой союзник, пацан. Не принимай его за страх. Это не одно и то же.

Дрожь прекратилась гораздо быстрее, чем после его первого убийства. Но Бас по опыту уже знал, что вскоре предстоит тяжёлая работа. О теле нужно позаботиться. Если другие дикари учуют кровь — а они всегда её чуют — то придут. Надо передвинуть труп.

Прошипев проклятье, мальчик пнул тварь прямо в гадкое мёртвое лицо.

Бродить снаружи днём было постоянной игрой со смертью, тем более с подобной ношей, но Бас знал, что он всё ещё может спасти драгоценное укрытие от обнаружения, если будет действовать быстро. Чем больше времени он даст зеленокожим, чтоб проснуться, тем в большей опасности окажется.

С хрипом мальчик заставил своё болящее, измождённое тело встать на ноги и занялся мрачной, внушающей ужас работой.

Грузовой поезд заскрежетал и медленно остановился на следующий день после отправления, в полдень. При торможении железные стены крошечной каморки Баса так тряслись, что он был уверен, что поезд развалится. Вместо этого после того, что казалось вечностью, скрежет металла о металл прекратился и состав, дёрнувшись последний раз, остановился.

Бас, неготовый к этому, закричал и врезался в стену, зашибив голову. Он сел, потирая ушибленное место, и попытался сдержать слёзы.

Неряшливый подросток в оранжевом комбинезоне грузчика пришёл за ним спустя несколько минут после остановки двигателей массивного транспорта.

— Станция Арко, — прохрипел он через дым тлеющей палочки лхо. — Те выходить здесь, червяк. Руки в ноги и пошёл отсюда.

Бас встал на трясущиеся ноги, поднял сумку и пошёл за юным грузчиком и оставляемым им следом из жёлтого удушливого дыма к ближайшей рампе. И лишь робко спросил, когда шли:

— Почему ты назвал меня червяком?

Бас даже не обиделся. Он не привык к оскорблениям — в его жизни просто не было для них места. Мальчик просто не понимал. До этого ему никогда не давали прозвищ. Он всегда был молодым хозяином.

Грузчик фыркнул. И через левое плечо сказал:

— Глянь на себя, червяк. Мелкий, бледный и жирный. Мягкий и извивающийся. На тебе так и написано, что богатенький. Я слыхал о тебе. Поделом тебе, и всем таким как ты. Заслужил всё, что с тобой случилось.

Бас этого не понимал. Он не был богат — богатым был отец. И ничего не сделал плохого. Внезапно снова выступили слёзы и сдавило горло. Грузчик ненавидит его, осознал мальчик. Почему? Что Бас ему сделал плохого? Прежде чем он успел спросить, они уже дошли до пассажирской сходни по левому борту поезда. Грузчик шагнул вбок и толкнул Баса вперёд. После темноты внутренностей громадного поезда свет снаружи был ослепительно ярким. И резко ударил по глазам. Солнце сияло, а небо было настолько голубым, что казалось, будто оно волнуется как море.

Пока глаза привыкали, он смотрел украдкой в низ длинной рампы, переходящей в рокритовую ширь погрузочной платформы. За ней, вдалеке на севере, возвышались сияющие стальные башни большого города, мерцающие в дымке.

Улей Новый Каэдон.

Новый дом, несомненно. Один из клерков упомянул это название. Отсюда город выглядел чудесно. Бас прочёл об огромных городах-ульях Империума в одном из отцовских справочников. Улицы, изобилующие разными людьми, которые работают и живут вместе, сплочённо, питая замечательный механизм — Империум Человека. Несмотря на страх, мальчик почувствовал жгучее волнение. На что же это будет похоже — жить в этом месте, так сильно не похожем на тихое уединение особняка? Для каких великих свершений он явился сюда?

Законтрактованные рабочие и безмозглые сервиторы уже выгружали ящики из других вагонов на раскалённую от солнца платформу. Вооружённые люди с лицами, скрытыми чёрными визорами, пинками и ударами выстраивали новоприбывших рабов в колонны. Кто-то, скрытый от Баса рядами рабов, лающим голосом выкрикивал список правил, нарушение которых повлечёт за собой ужасное телесное наказание.

— Давай, топай вперёд, — злобно сказал грузчик позади Баса. — Займись своими делами, червяк. Кое-кто уже тебя поджидает.

Бас снова оглядел платформу. Он никогда не встречал деда по материнской линии. Мать, холодная и сдержанная даже в лучшие времена, о своём отце никогда не упоминала. И мальчик не заметил никого, кого бы он уже не увидел.

От толчка в спину он сделал первый шаг вниз по сходне. Оцепенев, Бас позволил ногам вести его вперёд, шаг за шагом. Сумка крепко зажата в руках, глаза всё ещё ищут деда в панике и замешательстве.

— Импиратар памаги тебе, червяк. Вон тот паскудный ублюдок ждёт тебя.

Бас обернулся, но грузчик уже топал обратно, в полумрак вагона. Вновь посмотрев не платформу, мальчик наконец увидел человека, которого не заметил раньше, потому что тот не двигался и не таскал коробки, сумки, ящики или свёртки. Это был мужчина, и он стоял в тени старого зелёного грузового контейнера, прислонившись спиной к изъеденной ржавчиной стенке.

Бас не мог хорошо разглядеть его в густой, чёрной тени, но по коже всё равно побежали мурашки. Холодная рука ужаса сжала сердце. Он замедлил шаг и хотел уже идти назад, но куда? В тёмную железную клетушку, кишащую вшами? И снова пошёл вперёд.