Империя в прыжке. Китай изнутри... - [211]

Само изменение этой самооценки (пусть даже вначале только официальной) серьезно укрепит этот суперэтнос. Пора признать, что живущие в России люди разных, в том числе и «коренных» для различных ее территорий национальностей, за малыми исключениями, все еще образуют единый народ, обладающий если и не едиными, то близкими психологическими и культурными характеристиками.

Продолжение игнорирования этого единства способно разрушить его еще за несколько лет и вызвать новый виток нашей катастрофы: разрыв еще единого российского общества на отдельные, не связанные друг с другом народы, который затруднит обратную интеграцию и, скорее всего, предопределит территориальный распад.

Поддержание самоидентификации, включающей сильные элементы мотивации, особенно важно для слабых обществ, которые не могут обеспечить гражданам навязываемый мировыми СМИ уровень жизни и стандарты потребления и нуждаются в нематериальных мотивациях для сохранения национального капитала и интеллекта.

Устойчивая самоидентификация общества сохраняет его культурную специфичность, его особость, защищающую его от ведущейся через мировое информационное пространство корректировки общественного сознания в интересах более развитых стран. Это единственное спасение от культурной и информационной агрессии, позволяющее видеть и преследовать свои, а не чужие интересы.

Самоидентификация общества — неотъемлемое условие и важнейший инструмент его сохранения. Ее подрыв — неважно, внешней информационной агрессией или же внутренней деградацией — ставит общество на грань уничтожения вне зависимости от состояния экономики. Особо важно совершенствование и поддержание устойчивой системы ценностей, мотивирующей общество к достижению успеха в глобальной конкуренции.

Общество, не сознающее себя как обособленная целостность, участвующая в жестокой конкуренции, равно как и общество, господствующая в котором система мотивации не ориентирована на коллективный успех в этой конкуренции, обречены на поражение и деструкцию. Пример дают как Советский Союз, так и многие «конченые страны», еще четверть века назад бывшие хотя и не самыми развитыми, но все же стабильными, едиными и обладавшие позитивными перспективами.

Самоидентификация советского народа базировалась на чудовищных жертвах гражданской и Великой Отечественной войн, а также на общем успехе «оттепели» (социальный, технологический и идеологический прорыв, символом которого стал полет Ю. Гагарина), и разрушилась в ходе горбачевской «катастройки» и последующих реформ, в том числе и под осознанными ударами стратегических конкурентов.

Пример 34

Провал Резуна (Суворова): эффект идентичности

Пример тщательно проработанного и подготовленного удара по нашей идентичности дает деятельность Б. Резуна (В. Суворова).

При бесспорном таланте и самостоятельной ценности его первых работ, посвященных подготовке ко Второй мировой войне, только предельно наивный человек может полагать, что перебежчик, да еще и профессиональный сотрудник спецслужб, может быть свободен в своем творчестве в условиях жесткой глобальной конкуренции.

Как можно понять, творчество Б. Резуна нацелено его кураторами на подрыв второй и главной основы самоидентификации советского народа, — восприятия Великой Отечественной войны, сплавившей его в качественно новую историческую целостность и потому критически важной для него. Б. Резун последовательно разрушает почти все патриотические стереотипы, связанные с войной, — начиная с того, что Советский Союз был жертвой нападения без объявления войны, и кончая тем, что агрессор был силен, хорошо организован и эффективен.

Исключительно важно, что попытка эта, вызвавшая истерику советского истеблишмента, оказалась контрпродуктивной. Болезненно переживавшее поражение в «холодной войне» сознание истерзанного российского общества с глубоким удовлетворением и гордостью восприняло идею о том, что перед войной Советский Союз был намного сильнее, чем предполагалось. То, что он едва не стал глобальным агрессором, не вызвало негодования и покаяния, так как перед лицом безусловной враждебности и разрушительности для обычного человека насаждаемых Западом стереотипов и принципов удовлетворяло общественную потребность в реванше, хотя и перенесенном в прошлое.

В результате культурные различия объектов информационного воздействия и тех, кто его направлял, в сочетании с глубоким внутренним патриотизмом исполнителя[237] привели к парадоксальному результату: антироссийские по направленности книги не только не подрывали российский патриотизм, но и, наоборот, укрепляли его. Именно в этом секрет их популярности.

Затем информационный удар был скорректирован и соскользнул в жанр «чернухи», — возможно, для воздействия уже не на российское, а на украинское общество. Это снизило эффективность, — сохранив, тем не менее, серьезное патриотическое звучание.

Сегодня российское общество стоит перед необходимостью обретения новой самоидентификации, что, как показывает история, отнюдь не является принципиально неразрешимой задачи.

Так, самоидентификация американского общества была подорвана не только гражданской войной 1861–1865 годов, но и совсем недавно — в конце 60-х (когда обращенный к Никсону лозунг «Объедините нас!» был не только предвыборным преувеличением).