Империя в прыжке. Китай изнутри... - [209]
. При этом государство, проводившее столь самоотверженную политику, неизменно подвергалось за нее уничижительной критике от своих оппонентов — от декабристов до либералов конца ХХ века (включая, разумеется, большевиков, которые после прихода к власти парадоксальным образом продолжали ее и сами, подчиняясь железному давлению культурной матрицы).
Понятно, что подобное качество, да еще и подкрепленное как минимум многовековой историей, является просто незаменимым для любого арбитра.
Ключевой проблемой, мешающей России всерьез претендовать на эту крайне влиятельную в своей универсальности позицию, является та самая слабость, которая при взгляде «с другой стороны» укрепляет ее шансы. Ведь за выполнение функций арбитра (в той степени, в которой они вообще будут существовать) неминуема ожесточенная конкуренция — и слабая страна просто не сможет адекватно участвовать в ней (например, действенно доказывая злонамеренную нелепость обвинений в «имперском сознании» и экспансионизме»).
Не менее важная проблема заключается в том, что глобальная конкуренция в ближайшие годы во все большей степени будет вестись вообще без каких бы то ни было правил. Понятно, что в ситуации отсутствия правил не нужен и арбитр, следящий за их исполнением.
Правда, этот подход, при всей своей принципиальной правильности, грешит чрезмерным максимализмом. Ведь управляющей системе в целом, как и отдельному человеку, крайне тяжело, практически невозможно открыто и честно признаться (даже самой себе) в действии без правил, то есть, по сути дела, в полной аморальности. Поэтому какие-то остаточные правила будут сохраняться все равно: сама ситуация «нарушения правил» означает сохранение этих правил, подразумеваемых хотя бы по факту их нарушения, — и вот эти остаточные, подразумеваемые, нарушаемые на каждом шагу правила все равно необходимо будет отстаивать, пусть даже и в арьергардных, заведомо обреченных боях.
Как это ни парадоксально, потребность в сохранении правил будут испытывать и намеренные нарушать их участники глобальной конкуренции. С одной стороны, нарушение общепринятых правил справедливо будет рассматриваться ими в качестве важного конкурентного преимущества, а с другой (и это главное) — даже хулиганы и преступники нуждаются в сохранении морально-правовой «системы координат». Ведь нарушать существующие, заранее известные правила значительно проще, чем существовать без каких бы то ни было правил вообще, в условиях полной неопределенности.
Строго говоря, после «вбомбливания в каменный век» Югославии в 1999 году и уничтожения США и их сателлитами по НАТО Ирака в 2003 году (в обоих случаях по заведомо ложным предлогам, провозглашавшимся с беспримерным цинизмом), не говоря о последующих событиях, международное право существует именно в описанном выше качестве совокупности остаточных, постоянно нарушаемых норм.
А если нормы, пусть даже и нарушаемые, пусть даже остаточные, все же сохраняются как нормы, — тем самым сохраняется и объективная потребность в блюстителе этих норм, то есть в арбитре.
Да, его позиция будет в целом незавидной, он не будет обладать абсолютной властью, и его слово будет не законом, но всего лишь пожеланием, — однако даже моральное влияние существенно больше, чем ничего.
И занятие этой позиции, несмотря на ее внешне бессильное морализаторство, даст России колоссальные, хотя и реализующиеся не прямо и лишь в стратегической перспективе, конкурентные преимущества, — включая и безопасность в отношениях с Китаем, каких бы масштабов ни достигла к тому времени разница их потенциалов.
Внешняя политика может быть всего лишь инструментом реализации политики внутренней, направленной на решение главной стратегической задачи России — возрождение российской цивилизации на новой, современной основе, обеспечивающей ее устойчивый прогресс даже в условиях глобального кризиса и длительной трансформации всего человечества.
Решение этой задачи требует политического воплощения воли народа России — естественного носителя социальных, патриотических и демократических ценностей в их неразрывном единстве, то есть, по сути, реализации простого здравого смысла.
Однако всякая созидательная деятельность блокируется почти тотальной коррупцией власти, ставшей главной угрозой национальной безопасности и самому существованию России. Поэтому главной непосредственной задачей России является искоренение коррупции. В частности, МВД, все силовые и правоохранительные структуры, судебная система должны быть возвращены на службу народу, а не коррупционерам.
Первейший долг государства, даже не политический, а моральный, заключается в обеспечении права своих граждан на саму жизнь. Экономическое выражение данного права — гарантирование им прожиточного минимума. Этот минимум должен быть реальным и дифференцироваться по регионам России (в зависимости от ценовых и климатических условий). Вся помощь центра регионам должна быть нацелена, прежде всего, на его достижение, а не на «выравнивание бюджетной обеспеченности» по абстрактному среднероссийскому уровню, являющемуся бюджетным аналогом фольклорной «средней температуры по больнице»
