Империя страха - [52]

– Решено, – заметил Они-Олорун, – что вы скоро пойдете на север, за большой лес.

При этих словах Ноэл Кордери выказал некоторое удивление, хотя Нтикима уже говорил ему, что Они-Олорун знает о их планах. Хотя белый не представлял, насколько осведомлен элёми, он понимал, что путешествие займет много месяцев. Вероятно, он думает, не обладает ли элеми даром предвидения, подсказавшим ему о намерениях бабалаво еще до его окончательного решения. У Нтикимы не было повода для удивления: ведь это он был основным источником знания Огбоне планов и мыслей белого человека.

– Это так, – спокойно ответил Квинтус. – Мы много слышали о племенах на континенте и об Адамаваре. И хотели бы больше узнать о землях на большой реке Кварра, на Бенуаи и Логоне.

Они-Олорун не выказал удивления, когда Квинтус назвал три реки, ведущие к Адамаваре, сказал просто, что белый бабалаво известен даже в Адамаваре как мудрец, целитель и что Экеи Ориша приветствует его в этой стране.

Квинтус, похоже, понял, что значит Экеи Ориша, хотя Нтикима никогда не говорил о нем; он знал слова уруба, значившие «рядом с богами», и воспринял их как титул.

Они-Олорун говорил Квинтусу, что путешествие в Адамавару будет очень трудным и даже храбрые мкумкве не любят некоторые участки пути, населенные дикими племенами, чертями, другими странными созданиями. Квинтус сказал, что рассказы о таких чудесах лишь усиливают желание храброго человека идти туда, а у него храбрые товарищи, готовые отправиться хоть на край света за мудростью.

Они-Олорун поздравил Квинтуса с такими друзьями, но сказал, что он не сможет успешно пройти безжизненный лес и пережить серебряную смерть без помощи элеми с сильными снадобьями и амулетами против ведьм и их сверхъестественных сил.

Нтикима видел, что белый бабалаво заколебался, боясь обидеть Они-Олоруна. В конце концов белый человек ответил: «Мы были бы весьма счастливы, если бы нашли такую помощь и защиту».

Они-Олорун снисходительно ответил, что Экеи Ориша охотно предоставит свою защиту такому умному и доброму человеку, как заморский бабалаво, и назначил элеми Гендва, мудрого Они-Осангина, и человека в белом проводниками белых в Адамавару.

Нтикима знал, что белые люди не совсем понимают смысл обмена подарками, что было сложнее, чем обмен товарами. Дарение подарков представляло собой своего рода обмен обязательствами и могло или уладить отношения между племенами, или безвозвратно испортить их. Если человек хотел жить здесь долго, он должен был принимать подарки осторожно и вдвое осторожнее их вручать. Любое неосторожное слово могло привести в движение схему подразумеваемых обещаний, которые, будучи нарушенными – даже невольно, – способны были вызвать насилие. Нтикима даже задержал дыхание, надеясь, что белый бабалаво примет это предложение как подарок, с должной благодарностью, и облегченно вздохнул, услышав слова Квинтуса, признающего свой большой долг. Нтикима опять посмотрел на Ноэла Кордери иувидел его явную озабоченность. Белые люди не любили, когда им напоминали о зависимости от доброй воли черных племен, в чью страну они пришли.

Они-Олорун хлопнул в ладоши, и из темного коридора дома вождя вышел еще один элеми с «незаконченным человеком», колдуном ибо. Этот элеми казался моложе Они-Олоруна, хотя был таким же худым и морщинистым. Ибо был в белом платье с пряжкой на плече и кожаными кисетами с лекарствами.

– Я Гендва, – сказал элеми.

– Я Мсури, – сказал ибо с лекарствами, которые указывали, что он лечил магией. Нтикима угадал, что Мсури тоже берут в Адамавару, оценят и, если посчитают достойным, будут готовить к вечной жизни.

– Это ваши проводники, – сказал Они-Олорун Квинтусу. – Они доставят вас в Адамавару. Мкумкве пойдут со мной в город Бенина, но у вас есть свои воины, которые защитят вас от дикарей. – Он поднялся в знак завершения встречи.

Квинтус поднялся тоже, поклонился. Ноэл Кордери сделал то же самое. Они-Олорун вошел в хижину вождя, Гендва и Мсури остались.

– Я приду к вам, – сказал Гендва, – когда придет и уйдет последний дождь. Вы должны приготовиться к большому путешествию, потому что мы вернемся только с наступлением сухого сезона.

Сказав это, элеми в свою очередь поклонился и вместе с Мсури пошел в хижину.

Квинтус и Ноэл направились к ожидавшим их Нтикиме, Нгадзе и Мбурраи. Мкумкве тесной группой уселись у частокола, где на них с любопытством глазела кучка деревенских ребятишек.

– Что вы думаете обо всем этом? – спросил Ноэл Квинтуса за деревней.

– Возможно, нам его Бог послал, – сказал ему Квинтус без улыбки, – или это хитрый трюк дьявола. Время покажет.

Нтикима радовался сообразительности белого бабалаво, знавшего, что Они-Олорун был посланцем бога, которому мальчик служил, и понимавшего, что во время путешествия они будут общаться с Шигиди, властвовавшим над людьми во время их сна, – потому что Шигиди белые люди называли Сатаной.

«Время, конечно, покажет, – думал Нтикима, – какое решение вынесут о чужеземцах старейшины Адамавары и Эгунгун – голос предков его народа».

4

Элеми Гендва пришел в Буруту через два дня. Ноэл наблюдал, с какими церемониями его принимали туземцы, как они обхаживали его. Элеми нечего было сказать белым, и они, скрепя сердце, не принуждали его. Наблюдали, как он оглядывает дома поселения, заходит внутрь. Чтобы ни делали в домах или у судна Лашуасса, Гендва был там, наблюдая на расстоянии, обычно с Мсури и Нтикимой. Но и за элеми все время следило много глаз, с таким же или даже большим интересом.