Империя страха - [33]

— Послушайте, капитан, я что, похожа на старую маразматичку? — В интонациях ее голоса проскальзывал неприкрытый сарказм. — И потом, я не так часто встречаюсь с мужчинами, чтобы перепутать или не узнать кого-то…

— Но ведь ваш пес укусил его, — капитан указал на свежий шрам на руке вора.

— Я живу одна и обучила Рекса защищать меня от посторонних, — девушка явно пыталась увести разговор в другое русло, — но не думайте, что он бросается на всех подряд. Нет, — твердо закончила она, — этого гражданина Рекс не кусал.

Только сейчас Гвоздик принялся внимательно и с интересом рассматривать свою случайную знакомую. Как он мог не заметить того, что она чертовски привлекательна?

Чистое, открытое лицо с четкими, грациозными линиями слегка вздернутого носика, яркий пурпур тонких, резко очерченных губ и огромные приветливые глаза со скрытыми искорками природного лукавства. Она поистине была хороша.

Взгляды двух совершенно разных по своей природе людей встретились лишь на миг, но Юре показалось, что он ясно различил в ее лукавых зрачках мимолетную симпатию, проскользнувшую, подобно тени стремительной птицы, летящей над водной гладью.

Прол же был настолько огорошен столь неожиданным поворотом событий, что и не заметил этого молчаливого диалога, тем более что тот длился не дольше одной секунды.

— Гражданка Климец, — он перешел на откровенно официальный тон, — я вас предупреждаю об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Но это ничего не изменило. Капитан не смог запугать Ольгу. Девушка лишь сильнее уверовала в правильность собственного решения.

— Что-нибудь еще, капитан? — спросила она.

И было в прозвучавшем вопросе столько независимого превосходства, что опер откровенно растерялся.

— Нет, спасибо, — хрипловато произнес он и добавил: — Не смею вас дольше задерживать. Если что, я вам позвоню. Всего доброго.

— До свидания, — вежливо попрощалась блондинка и направилась к выходу, одарив напоследок вора приязненным, теплым взглядом.

Когда за ней закрылась дверь, капитан вплотную приблизился к Гвоздику и процедил сквозь зубы:

— Один черт я тебя посажу. Попомни мое слово.

— Это уж как получится, — криво ухмыльнулся Дегтярев и вольготно откинулся на жесткую спинку стула.

Прол уселся за стол и нажал кнопку на селекторе связи, бросив в микрофон:

— Уведите задержанного.

Спустя какое-то время Юру ввели в тесную камеру следственного изолятора.

Навстречу новому постояльцу поднялся тучный коротышка с громадным, чуть ли не в поллица, носом и узким разрезом монголовидных глаз.

— Ты кто? — прогнусавил он.

— Дед Пихто, — оскалился Гвоздик и демонстративно пригладил короткий ежик редких волос, давая возможность незнакомому собеседнику вдоволь налюбоваться многочисленными перстнями-наколками на тонких фалангах его чутких пальцев.

Военные способны отличить своего собрата по форменным знакам различия и нагрудным регалиям; художники познают друг друга по холстам; артисты — по сыгранным ролям; писатели — по книгам, а в преступном мире, имеющем четкую, вполне осязаемую границу в виде тюремных стен, оконных решеток и колючей проволоки, человека можно узнать по наколкам.

Округлый коротышка был достаточно опытным сидельцем, чтобы сразу определить в новичке матерого уголовника.

Шестилапый паук говорил о том, что его хозяин вор высокой квалификации, который к тому же провел один из сроков на «крытке» — о чем красноречиво свидетельствовал «перстень» со светлой полосой по диагонали.

Носатый вмиг переменился и стал подчеркнуто дружелюбен:

— Здорово, дружище, я Поляк, — он протянул руку для пожатия.

Но Дегтярев не спешил ответить тем же, внимательно глядя в глаза нового знакомца.

— Поляк — честный пацан, — произнес тихий, вкрадчивый голос из глубины камеры.

Юра перевел взгляд на говорящего и в следующую секунду широко улыбнулся, отвечая на рукопожатие.

Обогнув коротышку, вор приблизился к сидящему на крайних от окна нарах мужчине, который поднялся навстречу вновь прибывшему, широко расставив руки в стороны.

— Здорово, Гвоздик.

— Привет, Сорока, — ответил Дегтярев и крепко обнял товарища, похлопав того по спине.

На вид Сороке было немногим больше сорока — круглая проплешина на покатом затылке и землистый цвет лица, испещренного крупными морщинами, выдавали в нем человека бывалого, а в его проницательном взгляде читалась отшлифованная житейским опытом мудрость.

— Каким ветром до нашей хаты? — задал праздный вопрос старший товарищ.

— На скоке погорел, — честно признался Юра и продолжил: — Выставил неслабую халупу, да мусора с цацками припутали. А ты какими судьбами в кичмане паришься? Я слышал, что ты в завязке.

— Треп, — отозвался Сорока, — кто тебе насвистел про меня?

Гвоздик вяло пожал плечами и дипломатично промолчал, как бы говоря всем своим видом, что запамятовал имя праздного болтуна.

Но приятель и не настаивал на ответе. Он вкратце рассказал Гвоздику свою незатейливую историю.

— Я как откинулся, пару месяцев грелся на югах, заодно и бобров по маленькому раскатывал (что означало на их языке — обыгрывал богатых ротозеев в карты), да потом дельце наклюнулось в столице, вот я и прикатил. Развели тут одного лоха по-крупному, да тот к ментам ломанулся, вот меня и упаковали. Но это ненадолго — нет свидетелей, нет улик, а все их мусорские прокладки хороши только для голимых фуцинов. Думаю, что до суда не доведут, через недельку отпустят.