Империя Солнца - [56]

), предками и «героями» –архегетами). Соответствующий ритуал похож на тот, что практикуется в некоторых фашистских церемониях, но здесь он выполняется с особым и, можно сказать, почти техническим намерением призыва. Легионеры периодически собираются вместе в маленьких группах, называющихся «гнёздами»: эти встречи направлены на духовное формирование индивидов, на взаимное понимание; в качестве подчинённой цели выступает поддержание связей, передача новостей, выполнение различных практических задач согласно обстоятельствам. Присутствующие в «гнёздах» совместно практикуют ритуалы и молитвы. Каждое собрание открывается ритуалом призыва мёртвых героев. Их имена зачитываются, и каждый из присутствующих, выстроенных в ряд и стоящих по стойке смирно, отвечают: «Presente!» («Присутствует!»). Имя, выбранное первой организацией этого движения, также характерно — «Легион Архангела Михаила». В то же время все они—партийцы, люди, борющиеся за политический идеал, и готовые к любой жертве во имя обновления и строительства румынского народа в национальном и «фашистском» смысле. Сам Корнелиу Кодряну кажется нам одной из самых светлых, самых верных, самых проникнутых глубиной идеализма и благородного безразличия к собственной личности фигур, которые мы имели возможность знать в аналогичных движениях других стран.

Перед грубым автократическим вмешательством короля Кароля, и чтобы не пришлось вступить в сражение, чьи условия были определены противником, Кодряну счёл уместным совершить «стратегическое отступление», распустив партию «Всё для Родины» и ограничив действия движения невидимыми действиями образования и духовной подготовки многих элементов, пришедших в него за последние времена. Этот факт не устраняет того, что движение Кодряну было, возможно, единственным, что могло определить лучшее будущее Румынии: и самым удачным решением было бы, определённо, такое, при котором король, преодолев собственный раздутый персонализм, принял бы сотрудничество с «Железной гвардией», ввиду того, что они сами выступают за монархический режим. Известно, что румыны вообще не наслаждаются, как говорят, «хорошей прессой», если говорить о характере и моральной прямоте. Однако в любом случае верно то, что Кодряну, положив в основу своей программы национального восстановления задачу духовного восстановления и укреплённый аскезой и проникнутый религиозностью стиль жизни «воинства», продемонстрировал, что смог признать условие, на котором нужно сконцентрировать всякое усилие; и также здесь подверглись испытанию глубинные жизненные и моральные возможности румынского народа.

Nazionalismo e ascesi: la Guardia di Ferro //Corriere Padano, 14 апреля 1938 г.

ГИТЛЕР И ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА

Тот факт, что некоторые французские авторы предприняли попытку исследования связи немецкого национал–социализма с тайными обществами и инициатическими организациями, заслуживает внимания. Поводом к тому послужили предположения об оккультной стороне гитлеровского движения. В первый раз этот тезис был выдвинут в известной и богатой фантазиями книге Повеля и Бержье «Утро магов» (Le Matin des Magiciens), в которой национал–социализм определялся как единство «магической мысли» и технологии, доходя до использования формулы «танковые дивизии плюс Рене Генон»: эта фраза могла бы заставить этого выдающегося представителя традиционалистской мысли и эзотерических дисциплин от негодования перевернуться в своей могиле.

Первое возникающее здесь недоразумение состоит в смешении магического элемента с мифическим, в то время как они не имеют между собой ничего общего. Роль мифов в национал–социализме бесспорна — например, таковы были мифы Великогерманского Рейха, харизматического фюрера, расы, крови и т. д., но здесь термин «миф» нужно употреблять в простом смысле «мотивирующих идей–сил» Сореля, каковыми обычно и являются все предлагаемые демагогами идеи, и не приписывать этим мифам какую–либо магическую составляющую. Так, например, ни один разумный человек не будет приписывать «магическую» компоненту мифам фашизма (например, мифу Рима или мифу вождя–дуче), или же мифам Французской революции и того же коммунизма.

Дела обстояли бы иначе при исследовании влияний не совсем человеческого рода, которым некоторые движения могли подвергаться, сами того не осознавая. Но эти французские авторы молчат о подобном: они думают не о влияниях такого рода, но о конкретной ситуации, созданной реально существовавшими организациями, пусть даже в той или иной степени «тайными». Таким же образом говорится о «высших неизвестных», которые, как предполагается, вызвали к жизни национал–социалистическое движение и использовали Гитлера в качестве медиума. Однако неясно, какие цели они могли при этом преследовать: если рассматривать результаты, то есть катастрофические последствия, к которым, даже косвенно, привёл в Европе национал–социализм, то нужно думать, что такие цели должны были быть тёмными и разрушительными. Можно было бы отождествить оккультную сторону этого движения с тем, что Генон называл «контринициацией». Но французские авторы также выдвинули тезис, что Гитлер, как медиум, в определённый момент освободился от опеки «высших неизвестных», почти как Голем, и что в этот момент движение приняло своё фатальное направление. Но в этом случае нужно признать, что эти «высшие неизвестные» не имели никакой способности предвидения и очень ограниченные возможности, ибо оказались не в силах остановить того, кого они использовали в качестве медиума.