Империя - [8]

Обрей, сидящий рядом, молча смотрел на промышленный центр в форме полумесяца, похожий на рабское ожерелье на шее Зеггенсбурга.

— Какая теснота! Между зданиями нет никакого просвета! А дыму-то, дыму сколько! Должно быть, они используют допотопное горючее.

— Наверно, очень трудно проводить деление атомного ядра теми средствами, что они имеют.

— Вы были правы вчера. Они умышленно затормозили прогресс, даже регрессировали, вместо того чтобы покончить с рабством.

Торможение прогресса, не говоря уж об умышленном регрессе, Обрей считал немыслимым преступлением. Так же, как и свобода, прогресс был великим благом — всегда и везде.

Полковник Рэвни встретил их после посадки на верхней площадке, заполненной имперскими войсками.

— Зал заседаний расположен тремя уровнями ниже, — сказал он. — Там сейчас почти две тысячи человек, они прибывали все утро. У нас все подготовлено. — Рэвни усмехнулся: — Они говорят, что рабам запрещено входить туда. Может, оно и так, но у них все забито подслушивающей аппаратурой.

— Чем забито? — удивился Шатрек. Эрскиллу тоже хотелось узнать, что полковник имел в виду. Похоже, Рэвни говорил о тех самых штуках на деревянных частях здания.

— Телеловушки, радиоловушки, микрофоны — что бы вы ни назвали — там все есть. Держу пари, что каждый раб в Цитадели узнает обо всем мгновенно.

— И вы предприняли какие-нибудь меры? — поинтересовался Шатрек.

Рэвни отрицательно покачал головой:

— Если они хотят так управлять своим правительством — имеют право. Командир Дуврин разместил там наше оборудование, а оно помощнее будет.

Внизу, на третьей площадке, солдат было еще больше. Они образовали целую процессию в длинном коридоре. Несколько испуганных рабов выглядывали из дверных проемов. Возле больших дверей, украшенных гербом в виде меча, пересекающего по диагонали восьмиконечную звезду, было особенно многолюдно. В символике планет, завоеванных космическими викингами, всегда присутствовали мечи и звезды. Офицер подал знак, двери стали раздвигаться, и из экрана-громкоговорителя зазвучали фанфары.

Первым, что увидел Треваньон, были помещение, украшенное мозаикой, и проекционный экран далеко впереди. Трубы стихли, гости вошли и увидели господ Повелителей.

Огромной толпой они стояли у противоположной стены. Пьер Рэвни явно приуменьшил их количество. Все они были в черных одеждах, украшенных золотом. Черный и золотой — цвета Империи, подумал Треваньон, и такое совпадение может оказаться весьма полезным.

Странные их одеяния состояли из туник, плотно облегающих тело сверху. Ниже талии они превращались в струящиеся мантии, украшенные по краям фестонами. Рукава были очень широкие, и в каждом из них могли скрываться нож или пистолет довольно внушительных размеров.

Князь был уверен, что такая же мысль посетила и Шатрека. Впрочем, господа Повелители и так были вооружены — длинными прямыми двуручными палашами. Треваньон впервые в жизни видел настоящие мечи не в музее и не в театре.

Неподалеку стояла скамья из золота и оникса, где обычно располагался президиум из семи человек. Перед ней — стулья-троны для руководителей управлений — в Империи подобные должностные лица составляли совет министров. Гости направились к импровизированному возвышению слева. Проекционный экран отслеживал каждое их движение.

На возвышении под балдахином из черного бархата, украшенным изображением солнца и черной шестеренки, находились три трона, предназначенных для Треваньона, Шатрека и Эрскилла. Рядом стояли несколько стульев поменьше, но тоже впечатляющих, для сопровождающих лиц.

Все заняли свои места. Треваньон засунул микрофон в левое ухо и нажал кнопку на ордене Одина — Большой Звезде. Мемофон стал перечислять имена членов президиума и руководителей управлений. «Сколько же рабов трудилось, чтобы пересчитать их всех?» — изумился князь.

— Господа Повелители и джентльмены, — начал он, поприветствовав присутствующих и представившись. — Я говорю с вами от имени его императорского величества Родрика III. Его величество не может лично побеседовать с вами, но мы привезли с собой запись его обращения к вам.

Он нажал кнопку на подлокотнике своего кресла. Экран посветлел, замерцал и настроился. Зазвучали фанфары, и с экрана прогремело:

— Говорит император!

Отсутствие бороды Родрик III компенсировал маленькими усиками. Он сделал суровое, но доброжелательное лицо, как его учили имиджмейкеры Асгарда — лицо номер три, для публичных выступлений, — и слегка склонил голову, как и положено персоне, носящей семифунтовую корону.

— Мы поздравляем наших подданных на Адитье с вступлением в Империю. Мы слышали о вас много хорошего, а потому счастливы обратиться к вам. Служите нам верой и правдой и процветайте под знаком солнца и шестерни!

Снова зазвучали фанфары, и изображение исчезло.

Не успели Повелители обрести дар речи, как заговорил Треваньон:

— Итак, господа Повелители и джентльмены, вас радушно приняли в Империю его величества. Мне известно, что вашу планету и ее окрестности вот уже пять веков не посещали космические корабли. Предполагаю, что у вас найдется много вопросов относительно Империи. Члены президиума и руководители управлений могут адресовать вопросы непосредственно мне, остальные — любому члену нашей делегации.