— Из рапеса, родимого, из него. На картошку-то вчера ездил, видел наверно по другую сторону дороги растения такие с желтенькими цветочками, вот это оно и есть.
— Надеюсь рапс-то у вас без эруковой кислоты? — всплыла вдруг у меня в памяти такая подробность, вредная она короче, эта кислота, согласно исследованиям британских ученых, поэтому ее надо из рапса убирать.
— А то как же, — с уважением посмотрел на меня председатель, — 2,5 %, семена элитные получили из этого… НИИСОКа, из-под Москвы, клялись, что 20 центнеров с гектара будет…
— А на самом дело как?
— На самом деле 8 получилось. Всего около тыщи тонн будет, когда уберем полностью.
Я мысленно разделил тыщу на 5, убрал выходные и получилось, что до марта месяца маслобойка семенами будет обеспечена.
— Масло-то куда продавать собираетесь? И со жмыхом чего планируете делать, там же из этой тыщи тонн половина в жмых уйдет?
Пугачев посмотрел на меня еще с большим уважением и затянулся папиросой:
— Масло планируем в Саранск, есть там заводик один, а жмых коровам пойдет вон на нашу ферму… а если что не съедят, соседнему колхозу продадим.
Громко ударили по рукам и разошлись — один пошел искать 75 рублей, другой инструкцию по эксплуатации маслобойки, она вместе с коробкой ЗИПа хранилась где-то у бухгалтера.
Нашел я эту байду, перерыв всю кладовку, на самое дно ухитрились запихнуть самое нужное — аккуратный такой пластиковый ящичек с логотипом ДеСмета, внутри куча умных книжек с картинками плюс запчасти, кои по мнению ДеСмета могут выходить из строя чаще всего. Забрал все это вместе взятое, вернулся в ангар, а там обошел 2 раза вокруг маслобойки, чеша затылок… да, это конечно не Рио-де-Жанейро, в смысле не 2-хтысячник и даже не пятисотка, это гораздо ниже рангом… но масло должно выдавать, куда ж оно денется…
Ковырялся я во всем этом дерьме не меньше двух часов — хоть и знакомая техника, но ведь за 30 лет прогресс далеко вперед ушел, так что эти железяки и электроника были знакомы мне очень смутно. Когда устал уже биться и думал, что все, надо идти сдаваться, неожиданно нашелся выход, не простой, а очень простой — в ЗИПе помимо книжек оказалась маленькая такая коробочка с кнопочками и двумя разъемчиками (один втыкался в маслобойку, другой шел к маленькому переносному телевизорику), коя оказалась выносным пультом управления маслобойкой, а при включении она заодно тестировала все ее составные части с выдачей списка неисправностей и рекомендаций по их устранению. Воткнул пульт куда там полагалось по инструкции и через десять минут мне были полностью раскрыты два вековых вопроса русской интеллигенции — кто виноват и что делать? Виноваты были неправильно выставленные зазоры в фор-прессе, слишком маленькие их поставили, поэтому все и забилось нахрен. Взял ключик на 14, отвернул 4 гайки, снял крышечку, под которой был небольшой верньерчик с делениями, установил его на пятерку вместо тройки, что там была, надел обратно крышечку и завернул взад 4 гайки. Проверил включением — ошибок больше на экранчике не появилось. Ну вот типа и все дела… еще конечно почистить надо бы шнеки и зеерные камеры, забились они наверняка… вот этим и займусь в оставшееся до пугачевского дедлайна время, а то ведь если ему сегодня отрапортовать, что все типа готово, у него мигом возникнет мысль, что неисправность была пустяковая и не слишком ли дохрена он, Пугачев, пообещал этому шустрому хлыщу и не уполовинить ли обещанное. Так что нет, граждане, сказано 3 дня, значит будем изображать деятельную работу ровно 3 дня.
Тут в ворота вошла Ирка, не в ватнике, а в красивой (или как сейчас принято говорить в продвинутых кругах — красивишной) куртке и даже, по-моему, слегка накрашенная косметикой.
— О, кто к нам пришел, — заорал я, лежа на спине под страшным агрегатом и изображая тяжелую работу, — заходи, не стесняйся.
— Да зашла уже, — ответила она, — а чего это ты тут делаешь?
— Чиню маслобойку, не видишь что ли? Подай ключик на 16, раз уж все равно без дела стоишь.
— Щас вот все брошу и побегу тебе ключи подавать, — живо отвечала Ирка, однако ключ нашла и подала. — Ты походу мастер на все руки, и Антоше морду бить, и пиццу печь, и маслобойки чинить.
— Да, и еще на машинке могу, и крестиком вышивать, — согласился я, — слушай лучше анекдот на эту тему.
Рассказал ей про обезьяну со шкуркой банана и крокодила, по-моему она недопоняла. Скорректировал прицел и рассказал про обезьяну и двух крокодилов, ну там, где «Обезьяна, а ты замужем?», это уже лучше пошло. Тогда я еще подкрутил верньер и выдал про то, как дрессировщики из разных стран учили обезьян говорить. Здесь Ирка окончательно зашлась в хохоте.
Весело общаясь таким образом, я не заметил, как время уже и к обеду подошло.
— Ну что, пошли жрать что ли.
— Ну пошли.
Вышли из ангара, обогнули забор соседнего дома и тут, друзья мои, из-за стены очередного сарая нам навстречу вышел… ну кто бы вы думали? Правильно, Антоша. И в руках у Антоши были, друзья мои, вилы.
— Ну вот и пришли тебе вилы, Сергуня, — подумал я, а вслух сказал Ирине — быстро беги к председателю, а я постараюсь задержать его.
