Империя, которую мы потеряли. Книга 2 - [25]

Несмотря на то, что Дмитрий Донцов заложил концептуальные основы украинского национализма, членом ОУН он никогда не был, и непосредственно идеологию ОУН разрабатывали другие люди. Стоит также отметить, что ни Евгений Коновалец, ни его «наследники», Андрей Мельник и Степан Бандера, крупными идеологами не были и каких-либо значительных идеологических работ после себя не оставили. Бандера свои основные работы написал уже после войны.

Особенностью украинской политической жизни была сильная поляризация. Существовала черта оседлости, что вызвало к жизни неизвестные в центральной России сильные и по-настоящему массовые организации правых и ультраправых, замешанные на ксенофобии. Это вызывало ответную реакцию в еврейской среде в виде создания отрядов самообороны и подрывных организаций левого толка. На этом фоне украинский сепаратизм был почти незаметен — но он был.

А вот после начала Первой мировой — сепаратизм стал более явственным. Несмотря на то, что основные бои не шли на территории Украины — украинские крестьяне все чаще задавались вопросом, почему они должны страдать, идти на фронт, продавать продукты по низким, как тогда казалось ценам. Бурление началось и в городах, но там оно сразу приобрело левацкий оттенок.

Тем не менее — ни до 1917 года, ни во время его — накал политической дискуссии на Украине никогда не достигал, скажем, грузинского или финского градуса. Большинство действий политических элит Украины по расширению автономии и независимости — были вызваны политическими пертурбациями и взрывом большевистского насилия в России. Украина не хотела ни независимости, ни в Польшу, ни под Германию. Политизация украинства — началась позже, уже при СССР.

Думаю, примеров достаточно.

Подводя общий итог. В конце 19 — начале 20 века Российская Империя под воздействием консерваторов отказалась от ранее свойственной ей умеренности в вопросах религии и национального сосуществования и взяла курс на форсированную русификацию окраин и преследование евреев. Причиной этого были как фобии членов правительства (скорее всего и Царя), так и попытка заменить классовую вражду национальной, создать крайне правый противовес марксизму. Русификация проводилась форсировано, из-под палки, оголтело, с оскорблением национальных и религиозных чувств меньшинств, преимущественно путем запретов и наказаний. Примерно так, как сейчас проводится украинизация на Украине. Это не решило стоявших перед Империей проблем, и добавило новых — сепаратизм, разжигание национальной розни, радикализация целых народов, вступление националистов и сепаратистов в тактический союз с марксистами (потом, правда, он им дорого обошелся). Во время войны — первоначальное воодушевление вскоре сменилось враждебностью и попытками реализации сепаратистских проектов, а слабость государства — позволила радикалам совершить в один год два переворота. И тот и другой — вряд ли были бы возможны без гибельной национальной политики, проводимой правительством ранее.

И еще один немаловажный нюанс. Политика русификации, проводимая двумя последними императорами России — не имела и не могла иметь никакого успеха вот почему. Если в той же Великобритании — такая политика означала бы для тех же индусов лучшие условия жизни и новые права — то Российская Империя была как бы империей наоборот. Окраины жили лучше чем центр, а нерусские часто жили лучше чем русские. Например — у Финляндии была конституция с 1865 года — русификация означала для Финляндии ограничение или лишение конституционных прав. Бессарабия, большая часть Украины — имели, как бы сейчас сказали «льготный налоговый режим», практически не платя налогов в общую казну — а им зачем становиться русскими? В Киргизии произошло восстание после того как инородцев стали призывать в армию — зачем тем же киргизам идти умирать, если раньше от них этого не требовалось? В прибалтийских губерниях — фактически царил средневековый беспредел — вольница для одних, рабство для других — а прибалтийским баронам зачем становиться русскими?

И так — русификация, шедшая на протяжении последних тридцати лет — вызывала все большее и большее сопротивление, потому что сулила не новые права, а новые ограничения и обязанности. В критический момент существования российской государственности — она немало поспособствовала социальному и национальному взрыву.

С другой стороны — надо признать, что в некоторых из «мятежных провинций» и социал-демократия была тесно связана с идеями сепаратизма. Борьба центральных властей с левыми настроениями — подталкивала к тому, что некоторые политические активисты начинали связывать возможность левых политических реформ с независимостью от центра. Но надо признать, что нигде, ни в одной провинции или стране бывшей Российской Империи, ни отколовшейся, ни возвращенной назад — на тот момент местным элитам не удалось опереться на массы и стабилизовать государство путем проведения широких демократических и социальных реформ — как удалось в Чехословакии. Ближе всего к этому подошла Грузия— но и там меньшевики, на момент вторжения Красной Армии практически утратили минимум легитимности и довели государство до краха. Во всех же остальных … территориях — неизбежно пришли или к завоеванию СССР при отказе местного населения защищать новообретенную государственность, или к сворачиванию демократии и переходу к диктатуре, иногда мирно, иногда по результатам гражданской войны…