Империя, которую мы потеряли. Книга 2 - [194]

Ну а потом стало слишком поздно…

Никто не понял, что методы внеэкономического, принудительного распределения продуктов и других товаров — приносят больше вреда, чем свободная ими торговля по повышенным ценам, потому что так товары вообще исчезают из свободной продажи. Воспрещение свободной торговли привело к полному расстройству торговли вообще — в Сибири сотнями тысяч, миллионами тонн лежали продукты, но их никто не доставлял в европейскую часть страны, или доставлял, но в количестве совершенно недостаточном. Попытка заменить рынок планом — привела к невиданному расцвету черного рынка и столь же невиданным экономическим бедствиям. Причем — меры против черного рынка оказались смешными и только привели к расцвету и так цветущей пышныпм цветом коррупции.

Одновременно с этим — осенью 1916 года генерал Алексеев, начштаверх — в странном, ненужном наступлении через белорусские болота — угробил с таким трудом воссозданную Гвардию — части, на которые Император мог положиться, которые не дали свершиться революции уже в 1905 году. После разговора с Императором — Алексеев почувствовал себя плохо и уехал в Крым на несколько месяцев лечиться — вернулся он в феврале 1917 года, перед самой революцией.

Именно осенью 1916 года произошла генеральная репетиция событий февраля 1917 года, именно тогда впервые солдаты перешли на сторону восставших — и лишь отсутствие благоприятного стечения обстоятельств, какое имело место в феврале 1917 года, не позволило революции произойти уже в 1916 году. Вероятно, заговорщикам она виделась иначе — Крымов, адъютант Алексеева предлагал убить монарха во время выезда на фронт, Гучков и некоторые другие — предлагали остановить царский поезд и вынудить отречение. Крымов планировал убийство на март 1917 года. Произошло же то чего заговорщики не ожидали — бунт…

Подводя итог — события 1917 года имели свою предысторию в виде странных, регулярно повторяющихся беспорядков. В ходе этих беспорядков проверялась реакция власти, отрабатывались методы расшатывания ситуации в стране. Николай II будучи царем, но не диктатором — вовремя не распознал опасность, не отошел от лозунга «все для фронта», не создал, точнее — не уберег свою личную преторианскую гвардию, на которую он мог бы всецело положиться. Не усилил он и полицию, хотя вполне мог бы — за счет хорошо проявивших себя в армии офицеров и нижних чинов. Результат — на страницах учебника истории.

6.10. Вторая половина 1916 года

Вторая половина 1916 года — время крушения остатков надежд, время новых разочарований и бед, время, когда потеряли надежду даже те, кто до последнего за нее держались.

Сессия Думы — открылась визитом Императора — Думу он визитировал нечасто — и речью, по воспоминаниям современников бюрократической и бесцветной, хотя можно подозревать, что любая речь, в которой не шла бы речь о даровании Конституции и Ответственного правительства — показалась бы современникам бюрократической и бесцветной. Закончилась сессия тем, что Император назначил министром внутренних дел депутата Протопопова. В ответ — его тут же заклеймили ставленником Распутина.

Летняя военная кампания — это Брусиловский прорыв, не поддержанный больше ни одним командующим, и гибель гвардии на реке Стоход, бессмысленная и беспощадная, принесшая в Петроград новую волну похоронок. В отличие от линейных пехотных частей — в Гвардии служили в основном представители аристократии, древних военных родов. Гибель Гвардии в бессмысленной попытке форсировать Стоход — была катастрофой сразу в двух смыслах — Император оказался беззащитным, у него больше не было под рукой силы, готовой умереть за него, и по великосветскому Петрограду — прокатилась новая волна недовольства. А как не быть недовольными, получая похоронки? Били скорее не по самому Императору — били по его супруге, которую подозревали во всем, от шпионства, и до связи с Распутиным. Большая часть той грязи, которая выплескивалась на страницы газет, причем не только скандальных, но и вполне уважаемых — рождалась не в умах журналистов, она рождалась в пересудах как раз в этих светских салонах. Так рождалось опасное единство всех слоев общества — единство, которое уже вскоре приведет к тому что В.К. Кирилл — нацепит на себя красный бант и явится к Думе во главе Гвардейского экипажа. То что произойдет в следующем году — станет результатом именно этого опасного единения, единения в радикализме. Все кричали — впереди, никто не кричал — назади — и в итоге проскочили станцию с названием «компромисс». Вот уж воистину — мой дворник и я[7].

Середина 1916 года — это время когда правительство исчерпало последние резервы, и было вынуждено включать печатный станок на полную мощность — но цены росли еще быстрее, во второй половине 1916 года начал раскручиваться маховик гиперинфляции, когда цены растут быстрее, чем объем денежной массы в экономике. Просто именно во второй половине 1916 года цены стали определяться не балансом спроса и предложения — а инфляционными ожиданиями, и товар стали банально придерживать. Процветала спекуляция, перегон зерна на спиртное. Заготовка хлеба была сорвана.