Империя, которую мы потеряли. Книга 2 - [174]

Но почему это произошло?

Помимо стечения неблагоприятных обстоятельств (война) — было еще два фактора, приведших к такому печальному итогу:

— Отсутствие либо отнятой территории, которую надо вернуть (Эльзас и Лотарингия), либо нахождения в составе империи, от которой надо освободиться (Хорватия, Чехословакия) либо смертельного врага на границе (Франция и Германия). Парадокс — но именно успешность России сыграла крайне отрицательную роль. Не было кого-то, против кого надо дружить. Не было смертельной угрозы, оправдывающей издержки единения верхов и низов.

— конфликт власти и гуманитарной интеллигенции. Такого давнего, застарелого конфликта не было ни в одной европейской стране. Причем с научно-технической интеллигенцией власти удалось найти общий язык в силу ее востребованности и вот именно она — и обеспечивала европейскую Россию, с железными дорогами, паровозами, самолетами, кораблями и изобретениями, намного опережающими время. Если вспомнить, уже в 1911 году русские инженеры задумались о возможности построения ядерного реактора. А вот с гуманитарной интеллигенцией — конфликт обострился до степени взаимоисключения — тот путь, который она предлагала, полностью противоречил тому, по которому Россия шла. Именно гуманитарная интеллигенция раз за разом поднимала народ на смертельный бой с властью вместо того, чтобы подобно европейским интеллигенциям прорабатывать культурное единение страны, сшивать город и деревню в единое целое. Два критических заблуждения русской гуманитарной интеллигенции, которые обошлись нам очень дорого: то, что культурно не деревня должна соответствовать городу, а город — деревне, и концепция нестяжательства, народа — монаха, смертельная борьба с мещанством и обуржуазиванием, которая русская интеллигенция катастрофически проиграла в брежневские времена, и итогом проигрыша которой стала нынешняя капиталистическая Россия. Но платой за этот проигрыш — стали два развала страны.

6.5. Антинемецкая истерия, как практически неизвестный фактор Февральской революции

Одним из факторов, значительно ускоривших и усиливших приход революции — была антинемецкая истерия, которая успешно поддерживалась в прессе и к 1917 году захватила нижние слои общества, которые поверили в откровенный психопатический бред, например про прямой провод из Царского в Германию. Любому более-менее вменяемому человеку было понятно, что это бред — кто его прокладывал? кто за него платил? Такие грандиозные работы, как прокладка телефонного провода в тысячи километров и через границу просто нельзя было сохранить в тайне. Но люди верили.

Давайте послушаем С.М. Сергеева, а потом продолжим.

С.М. Сергеев Русская нация или рассказ об истории ее отсутствия

…

Боком правящему режиму вышла и мощная агитационная кампания против «немецкого засилья», вполне естественная при наличии Германии в качестве главного врага. Запущенная по инициативе правительства, она тем не менее неизбежно вышла из-под его контроля, ибо попала на благодатную и хорошо возделанную почву германофобского дискурса, созданного русским дворянством в XVIII–XIX вв. Этот дискурс в несколько упрощенном и приспособленном для массовых вкусов виде был взят на вооружение интеллигентско-буржуазными националистами, контролировавшими такие массовые газеты, как суворинские «Новое время» и «Вечернее время», печатный орган октябристов «Голос Москвы», национал-либеральные «Утро России», «Биржевые ведомости» и др. Упомянутое выше Общество 1914 года к началу 1915 г. насчитывало в Петрограде 6500 членов. В Москве общество «За Россию» публиковало списки «вражеских германских фирм». «Немецкое засилье» было одной из постоянных тем думских заседаний, например, в 1915 г. депутат С. П. Мансырев выступил на одном из них с цифрами, свидетельствующими о преобладании немцев в МИД.

Любое правительство в условиях войны не могло не предпринимать превентивных мер против крупной этнической общины, кровно и духовно связанной с противником. Наряду с чисткой государственных ведомств от «германского элемента» важнейшей такой мерой стали законы о ликвидации немецкого землевладения в России (1915): немцы-землевладельцы должны были продать свои земли с торгов. Но поразительна малая эффективность этого закона. Во-первых, в ряде западных губерний ликвидационные мероприятия не проводились вовсе, так как там шли военные действия и эвакуация населения. Во-вторых, по непонятной причине были совершенно забыты Курляндия, Поволжье и почти вся азиатская часть страны. Но и даже в тех 29 губерниях и областях Европейской России, где ликвидация все же осуществлялась, дело делалось чрезвычайно вяло. Из 33 897 владений, внесенных в ликвидационные списки, общей площадью 2 млн 739 тыс. 464 десятин к 1 января 1917 было окончательно отчуждено 1774 владений общей площадью 406 485 десятин (то есть приблизительно одна седьмая запланированного). Причем к 1917 г. процесс отчуждения «фактически остановился» (И. Г. Соболев).

То же самое наблюдалось и в деле борьбы с «германизмом» в торгово-промышленной сфере: из 611 акционерных обществ, принадлежавших германскому или австрийскому капиталу, решение о ликвидации было принято только по 96, из них 62 сумели ее избежать (по другим данным, в списки внесли 712 акционерных обществ, к июлю 1916 г. постановили ликвидировать 91 из них). Это притом, что в 1915 г. в России насчитывалось 2941 частное предприятие, частично или полностью принадлежавшее германским или австрийским подданным.