Империя Хунну - [91]
В такой ситуации уцелеть было практически невозможно.
Первый удар нанесли сяньбийцы. В 87 г. они разгромили войска северных хунну, захватили в плен шаньюя, отрубили ему голову и с уже мертвого тела содрали кожу. По данным китайских хронистов около 200 тыс. номадов капитулировало ханьцам поблизости от границы Китая. Через два года совместная ханьско-южнохуннская армия пересекла Гоби и разбила войска северного шаньюя на его < собственной территории. Пленено было свыше 200 тыс. человек. Такого успеха на протяжении всей истории хунно-ханьских отношений китайцы самостоятельно не добивались никогда. В том же году южнохуннский левый лули-ван разгромил ставку северного шаньюя, захватил его яньчжи, несколько ближайших родственников и предмет особой гордости — государственную печать из яшмы. Еще через два года китайцы нанесли последнее поражение северным хунну, после которого шаньюй бежал в неизвестном направлении[940]
Еще Л.Н. Гумилев[941] писал о четырех ветвях хуннского этноса, первая, возможно, самая многочисленная (около 100 тью. юрт[942]), которая подчинилась сяньби, другая южная — китайцам, третьи «неукротимые» отступили в Европу, четвертые «слабосильные» укрепились в Тарбагатае, а потом в Семиречье и Джунгарии. Однако данная проблема выходит за рамки настоящего исследования.
Выводы
Политическая организация хуннского общества претерпела со временем значительную трансформацию. Первоначально империя представляла собой мощную державу, основанную на военной иерархии, в известной степени автократической власти шаньюя, личных связях шаньюя с региональными наместниками из близких родственников и соратников. Постепенно автократические связи в хуннском обществе ослабевали и заменялись федеративными, о чем, в частности, свидетельствует переход от троичного административно-территориального деления к дуальному. Оттеснялись на задний план военно-иерархические отношения, вперед выдвигалась генеалогическая иерархия между «старшими» и «младшими» по рангу племенами.
Если вспомнить весьма продуктивную мысль Т. Барфилда, что государственность кочевников Евразии существовала в форме «имперских конфедераций»[943], то история Хуннской державы предстает как постоянное противоборство между «имперской» и «конфедеративной» тенденциями, в котором «имперскость» изначально доминировала, но постепенно оказалась вытесненной «конфедеративными» устремлениями отдельных племен и племенных объединений. Это, в конечном итоге, и привело к гибели первую кочевую империю Центральной Азии.
Правда, если быть точным, на этом изменения в социально-политической организации хунну не закончились. После распада империи хунну еще продолжали существовать как самостоятельный этнос. Представляют некоторый интерес данные о социальном устройстве южных хунну в конце III в., которые содержатся в 97-й главе «Цзинь шу». Как сильно изменилась иерархия титулов в хуннском обществе за 500 лет?
«Среди титулов, существующих в государстве, имеется шестнадцать ступеней, а именно: левый сянь-ван, правый сянь-ван, левый илу-ван, правый илу-ван, левый юйлу-ван, правый юйлу-ван, левый цзяньшан-ван, правый цзяньшан-ван, левый шофан-ван, правый шофан-ван, левый дулу-ван, правый дулу-ван, левый сяньлу-ван, правый сяньлу-ван, левый аньлэ-ван, правый аньлэ-ван. Все эти титулы носят родные сыновья и младшие братья шаньюя. Наиболее знатным считается титул левый сянь-ван, и его может носить только наследный сын [шаньюя]»[944].
Налицо практически полное изменение системы высших рангов. Теперь высших «князей» не 24 (10 + 14), не 10, а 16. Последнее показывает, что никаких следов «архаической» троичной административно-управленческой структуры даже не осталось. Господствует двухкрыльевой дуальный принцип разделения кочевого общества. Из известных ранее высших титулов в иерархии остались только самые знатные — должности левого и правого сянь-ванов, причем, как и ранее, по традиции левый сянь-ван считается официальным наследником шаньюя. Не изменился и удельно-лествичный принцип: все 16 должностей могли наследовать только «родные сыновья и младшие братья» правителя хуннского союза. Однако этот вопрос уже выходит за хронологические рамки данной книги.
Заключение
Хуннская держава была первой кочевой империей в Центральной Азии. Она возникла на рубеже III и II вв. до н. э. Главными предпосылками образования Хуннской державы являлись следующие причины: необходимость объединения скотоводов в мощную «племенную империю» для получения сельскохозяйственной и ремесленной продукции из Китая, стремление кочевников контролировать трансконтинентальные торговые маршруты, а также желание противостоять политическому и культурному давлению с юга. В немалой степени ход исторического процесса был обусловлен военным и политическим талантом основателя Хуннской державы шаньюя Модэ.
Хунну смогли выработать удачную «пограничную» стратегию в отношении южного соседа — Ханьского Китая. Можно выделить четыре этапа хунно-ханьских отношений, которые в целом соответствуют основным периодам истории Хуннской державы. На первом этапе (200–133 гг. до н. э.) хунну практиковали
Систематически излагается история политантропологических учений, анализируются основные современные школы и течения в этой области. Рассматриваются социобиологические и культурные основы власти, формы социальной стратификации и мобильности. Исследуются структура власти и эволюция лидерства в различных типах обществ. Большое внимание уделяется феномену государства, причинам его возникновения, путям политогенеза, типам и формам государственности. От 1-го издания (Ладомир, 2001) отличается углубленным анализом современных процессов модернизации политических институтов в посттрадиционных обществах, в том числе в странах СНГ.
Сборник посвящен истории Монгольской империи Чингис-хана. На широком сравнительно-историческом фоне рассматриваются проблемы типологии кочевых обществ, социально-политическая организация монгольского общества, идеологическая и правовая система Монгольской империи. Много внимания уделено рассмотрению отношений монголов с земледельческими цивилизациями. В числе авторов книги известные ученые из многих стран, специализирующиеся в области изучения кочевых обществ.Книга будет полезна не только специалистам в области истории, археологии и этнографии кочевого мира, но и более широкому кругу читателей, интересующихся историей кочевничества, монгольской истории и истории цивилизаций, в том числе преподавателям вузов, аспирантам, студентам.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.