Империя Хунну - [88]
Север и Юг
Китайские исторические сочинения дают уникальную возможность проследить изменения в политической организации общества на протяжении 250 лет. Сыма Цянь оставил подробное описание Хуннской империи, относящееся ко времени правления Модэ. Другой китайский хронист Фань Е дал подробную характеристику Южной хуннской конфедерации примерно сразу после распада Хуннской державы в середине I в. н. э. Это дает возможность сравнить оба описания, выявить отличия между ними и проследить, в каком направлении эволюционировала социально-политическая организация хунну.
«Среди крупных сановников наиболее знатными считались левый сянь-ван, а за ним левый лули-ван, правый сянь-ван и правый лули-ван, которых называли четырьмя «рогами». Далее шли левый и правый жичжу-ван, левый и правый вэньюйти-ван, левый и правый чжаньцзян-ван, которых называли шестью «рогами». Как те, так и другие являлись сыновьями или младшими братьями шаньюя и ставились шаньюями по старшинству. Среди крупных сановников, не относящихся к роду шаньюя, имелись левый и правый гудухоу, за которыми следовали левый и правый шичжу гудухоу и прочие названия чиновников, называемые жичжу, цецзюй и данху, положение которых определялось степенью влияния и количеством подчиненных им людей. Шаньюй происходил из фамилии Сюйляньти (т. е. Люаньди = Луаньти. — Н.К.), а из других фамилий имелись Хуянь, Сюйбу, Цюлинь и Лань. Эти четыре фамилии являлись в государстве сюнну наиболее знатными родами и постоянно вступали в брачные связи с шаньюем. Фамилия Хуянь, относящаяся к левой, а Лань и Сюйбу — к правой стороне, ведали разбором судебных дел и определяли степень наказания, о чем сообщали шаньюю устно, не составляя письменных документов и книг»[920].
Ниже Фань Е подробно описывает территории, занимаемые различными структурными подразделениями Южной конфедерации: «Поселившись в округе Сихэ, южный шаньюй также поставил во главе кочевий (бу. — Н.К.) князей и помогал в защите [границ]. Он приказал гудухоу Ханьши стоять в [округе] Бэйди, правому сянь-вану в [округе] Шофан, гудухоу Даньй — в [округе] Уюань, гудухоу Хуянь — в [округе] Юньчжун, гудухоу Лан-ши — в [округе] Динсян, левому южному военачальнику — в [округе] Яньмынь, гудухоу Лицзе — в [округе] Дайцзынь»[921].
Данные обстоятельные сведения позволяют подробно проанализировать изменения в социально-политическом устройстве хунну. Конечно, необходимо иметь в виду, что Южнохуннская конфедерация не может считаться полным аналогом Хуннской империи накануне распада. Однако я уверен, что в главном и она, и Северная конфедерация создавались по образцу и подобию державы Хунну. Какие же отличия произошли за 250 лет?
(1) В описании политической системы хунну, сделанном Фань Е, не упоминается центр. Это дает основание предположить, что с течением времени троичное административное деление Хуннской державы (центр, левое и правое крылья) трансформировалось в дуальную структуру (левое и правое крылья). Возможно, такая трансформация является отражением ослабления личной власти правителя и усилением роли племенных связей в обществе[922].
(2) Сыма Цянь писал, что темников (ваньци) у хунну Модэ было ровно 24. Естественно, что такая идеализированная стройная система едва ли могла сохраниться в дальнейшем. Ни Бань Гу, ни Фань Е не упоминают о таком же гармоничном административном устройстве Хуннской империи в более поздние времена. Они также не упоминают ни о стройной «десятичной» системе, а вместо военных званий темников перечисляются гражданские титулы князей» (ванов). Все это также свидетельствует об ослаблении военно-иерархических порядков в империи.
(3) По «Ши цзи» к ванам отнесены только так называемые «четырерога» (левый и правый сянъ-ваны и лули-ваны). По «Хоу Хань шу» «шесть рогов» также отнесены к ванам. Думается, это не случайно. Китайские придворные хронисты четко разграничивали состоящих на службе бюрократов и обладавших некоторой автономией в делах внутреннего управления наместников[923].
(4) Фань Е перечисляет совсем другие «шесть рогов». Вместо левого и правого великого военачальника, левого и правого великого дувэя, левого и правого великого данху упоминаются совсем иные титулы: левый и правый жичжу-ван, левый и правый вэньюйти-ван, левый и правый чжаньцзян-ван. Правда, не исключено, что это связано с разделением кочевой империи на две части.
(5) Сыма Цянь писал, что к «знатным» хуннским кланам относятся «фамилии» Хуянь, Лань и Сюйбу. При Фань Е ситуация несколько изменилась. Среди знатных «фамилий» дополнительно упоминается «фамилия» Цюлинь.
(6) Фань Е дает дополнительные разъяснения относительно административных обязанностей знатных кланов. Он сообщает, что клан Хуянь выполнял судебные функции в левом крыле имперской конфедерации, а на кланы Сюйбу и Лань возлагались такие же полномочия в правом крыле державы. Интересно, что к концу III в. Состав высшей хуннской знати и распределение полномочий знатных кланов снова изменились. Представители самых именитых кланов имели право теперь на занятие определенных должностей как в левом, таки в правом крыле объединения 19 хуннских племен.
Систематически излагается история политантропологических учений, анализируются основные современные школы и течения в этой области. Рассматриваются социобиологические и культурные основы власти, формы социальной стратификации и мобильности. Исследуются структура власти и эволюция лидерства в различных типах обществ. Большое внимание уделяется феномену государства, причинам его возникновения, путям политогенеза, типам и формам государственности. От 1-го издания (Ладомир, 2001) отличается углубленным анализом современных процессов модернизации политических институтов в посттрадиционных обществах, в том числе в странах СНГ.
Сборник посвящен истории Монгольской империи Чингис-хана. На широком сравнительно-историческом фоне рассматриваются проблемы типологии кочевых обществ, социально-политическая организация монгольского общества, идеологическая и правовая система Монгольской империи. Много внимания уделено рассмотрению отношений монголов с земледельческими цивилизациями. В числе авторов книги известные ученые из многих стран, специализирующиеся в области изучения кочевых обществ.Книга будет полезна не только специалистам в области истории, археологии и этнографии кочевого мира, но и более широкому кругу читателей, интересующихся историей кочевничества, монгольской истории и истории цивилизаций, в том числе преподавателям вузов, аспирантам, студентам.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.