Империя Хунну - [86]
Кроме вышеуказанных титулов в источниках встречаются еще хэцэ-ван (57 г. до н. э.)[904] и оуто-ван (80 г. до н. э.). Поскольку оуто — это группа кочевий, собранных в одно большое становище (так называемый «курень»)[905], то можно предположить, что последний титул давался администратору, управлявшему данным подразделением. Скорее всего, это же относится и к должности вэньоуто-вана (упоминаемой под 8 г. до н. э.)[906].
По всей видимости, данная пышная титулатура распространялась в основном на представителей высшей хуннской знати, тогда как племенные вожди не входили в нее (хотя, в отличие от первых, и имели военный ранг). Вряд ли случайно большинство данных титулов имеют приставку ван, свидетельствующую об их весьма высоком социальном и генеалогическом статусе. Бросается в глаза и то, что при упоминании в текстах летописей ряда лиц с титулом ван хронисты упоминают и их собственное имя, что скорее всего также свидетельствует об их политическом положении в обществе[907]. Обычно незначительные исторические персонажи редко бывают удостоены такой чести.
Нетрудно заметить, что наиболее активный период введения новых титулов приходится примерно на 100–50 гг. до н. э. Данное обстоятельство дает основание предположить, что в этот промежуток времени возник переизбыток представителей хуннской элиты. Так как все члены знатных кланов не могли быть обеспечены соответствующим их происхождению местом в общественной иерархии, то между ними неизбежно должна была возникнуть острая конкуренция за обладание тем или иным высоким статусом и соответствующими ему материальными благами.
Это легко проиллюстрировать случаем с Хутуусы, будущим шаньюем Чжичжи, который до своего внезапного возвышения в буквальном смысле «из грязей в князи» проживал среди простых хуннских скотоводов[908]. Вот до чего дошли через полтораста лет потомки гордого Модэ!
Данная ситуация не являлась уникальной в кочевых империях. У киданей также, например, были бедные лица, относившиеся к королевскому роду, которые не имели достаточного для собственного жизнеобеспечения количества животных[909]. Но еще более яркой выглядит параллель с монголами XVII в. К этому времени только чингизидов стало несколько сотен человек, не считая потомков братьев Темучжина и других родственников. Давать «в удел» практически было уже нечего. Дело дошло до того, что среди представителей «голубой крови» появились и такие, у которых было меньше 100 голов и вообще не было албату (т. е. подчиненных людей)[910].
Можно согласиться с мнением П.А. Сорокина, выявившего на большом сравнительно-историческом материале, что перепроизводство элиты вследствие слабой селекции приводит к политической нестабильности, социальным беспорядкам и к революциям[911]. Таким образом, не исключено, что данный фактор явился одной из главных причин хуннской гражданской войны 60–36 гг. до н. э.
Следующий период массового введения новых титулов и должностей начинается с последней трети I в. до н. э., и это также вполне объяснимо. Завершилась гражданская война, жизнь постепенно приходила в привычное для номадов русло. Сложившаяся в период «смутного времени» новая комбинация политических сил постепенно «затвердевала» в прочную иерархию. Однако в обществе произошли необратимые изменения. В свете новой внешней политики требовалась корректировка административной системы управления, часть старых титулов оказалась косвенно скомпрометированной негативной связью с кем-либо из мертвых врагов или предателей. Необходимо было закрепить новый принцип наследования власти, отработать принципы принятия политических решений, ввести новые должности и адекватные им пышные титулы.
Интересно, что пять из этих титулов носили сыновья шаньюев. Это: левый и правый чжилуэр-ван (упоминается в 31 г. до н. э.), левый и правый гаолинь-ван (упоминается в 28 г. до н. э.), левый и правый чжудухань-ван (упоминается в 20 г. до н. э.), юйтучэчань-ван (упоминается в 12 г. до н. э.), левый и правый гуту-ван (упоминается в 8 г. до н. э.). Некоторым из носителей данных должностей, по всей видимости, не нашлось места во внутренней имперской иерархии, и они были направлены в качестве глав дипломатических миссий ко двору китайского императора[912].
Помимо того, в записях китайских хронистов, относящихся к этому времени, встречаются упоминания о новых титулах хуннских предводителей крупных военно-административных подразделений, например, должности: левый и правый юцзянь жичжу-ван (упоминается со второй четв. I в. н. э. — его, в частности, носил будущий первый шаньюй южных хунну Би = Хуханье), левый и правый (?) лихань-ван (упоминается в 9 г. н. э.), северный (?) и южный лиюй-ван
