Империя Хунну - [23]
Однако более важную роль в возвышении хунну сыграли организационные и военные преобразования, произведенные шаньюем Модэ. В первую очередь это так называемая «десятичная» система, согласно которой вся армия делилась на воинские подразделения в 10, 100, 1000 и 10 000 человек. Судя по всему, данная система существовала у хунну еще до Модэ (см. первый раздел этой главы), однако последний, видимо, распространил ее не только на хуннские племена, но и на всех кочевников, включенных в состав крыльев империи.
Открытие принципа иерархии (в том числе и «десятичной» системы) сыграло в истории военного дела не менее важную роль, чем, например, изобретение колеса для развития техники. Важность «десятичного» принципа заключается в том, что иерархические системы в военном отношении гораздо выгоднее. Они способны гораздо быстрее организоваться из составляющих частей, нежели неиерархические организованные системы, состоящие из того же количества компонентов. Войско, имевшее более организованную структуру (при прочих факторах), обладало значительным тактическим преимуществом в сравнении с войском, не имевшим никакой или худшую военную организацию[207]. Военная история дает бесчисленное множество примеров, когда малочисленные армии побеждали превосходящих противников только из-за того, что имели лучшую организацию. Возможно, сейчас вышесказанное может показаться банальностью, но не стоит забывать, что речь идет о племенном обществе, для которого базисные принципы социальной организации были совсем другими, отличными от основ государственного общества.
Второе важное организационное нововведение Модэ прямо связано с первым. Жесткая военная иерархия предполагает строгую дисциплину. Этот принцип внутренне был чужд племенным вождям с их сепаратизмом. Летописи не дают никаких сведений на этот счет, но вожди наверняка вносили определенную неорганизованность в ходе масштабных военных кампаний против соседних народов (аналогия с поведением русских князей на Калке не выглядит неуместной). Чтобы преодолеть сепаратистские тенденции, Модэ пришлось прибегнуть к силе и расправам с недовольными (это отражает легенда). После установления строгого порядка была введена жесткая военная дисциплина. Возможно, отчасти это фиксируется в той части легенды, где говорится, что Модэ приказал отрубить головы всем опоздавшим на мобилизационные пункты для войны с дунху[208]. Аналогия с монгольскими порядками, которую, в частности, заметил B.C. Таскин в комментариях к своему переводу «Шицзи»[209], выглядит потрясающей. Одно из записанных изречений Чингисхана гласит: «Каждый из эмиров тумэна, тысячи и сотни должен содержать в полном порядке и держать наготове свое войско с тем, чтобы выступить в поход в любое время, когда прибудет фирман и приказ, безразлично ночью или днем!»[210].
Модэ с полным правом может считаться гениальным предшественником Чингисхана, первым в истории Центральной Азии объединившим все кочевые народы в единую степную империю. Многое из того, что нередко приписывается исключительно гениальности Чингисхана, на самом деле было лишь повторением (правда, надо оговориться, что Чингисхан самостоятельно «изобрел» идею «степной империи») того, что уже случалось в истории Халха-Монголии на 1400 лет раньше.
В период правления шаньюя Тоуманя хуннов с трех сторон окружали воинственные соседи. С запада с ними граничили могущественные юэчжи (пазырыкская культура)[211]. Определенную опасность представляли динлины (татарская культура) и носители уюкской (иначе саглыкской) археологической культуры[212]. С востока хунну угрожали монголоязычные дунху, которые в данный момент были объединены под предводительством единого вождя. Возможно, хунну платили дунху какое-то время дань, что в закамуфлированной форме отражено в легенде о Модэ. Наконец, с юга хунну теснили армейские корпуса Мэн Тяня, выбившие степняков из полюбившегося им Ордоса.
Совершив переворот, Модэ только усложнил и без того непростое положение хунну. Соседям это было только на руку. С одной стороны, они восприняли борьбу за власть в хуннском обществе как явный показатель ослабления политического единства Халхи. Это хорошо отражает вторая часть легенды о воцарении Модэ, где повествуется об усилении давления дунхуского правителя на хунну. С другой стороны, убийство шаньюя Тоуманя давало определенный предлог для вмешательства во внутрихуннские дела. Модэ не мог не понимать, что его внутреннее положение в первую очередь будет зависеть от того, насколько он сможет решить внешнеполитические проблемы.
Мы не знаем, какова была доля хуннских племенных вождей, поддержавших переворот Модэ. Однако очевидно, что далеко не все позитивно восприняли убийство законного правителя. Убив Тоуманя, Модэ захватил политическую власть, но его реальное положение было очень непрочным. Выражаясь языком современной науки, ему необходимо было легитимизировать свой статус. Но как правильно повести себя в такой ситуации? Модэ пошел по пути, которому следовали практически все его последователи — основатели крупных степных империй Евразии. Он начал войну против соседей.
