Империя человечества. Время солдата - [72]

Проходя мимо своего молчаливого «коридорного», я остановился – уже зараженный лихорадкой всеобщей беготни:

– Дружище, банку кофе мне в ангар. Прямо сейчас.

Парняга молча боднул головой и ринулся исполнять. Я же вошел в холл своих апартаментов, выхватил из сейфа кофр и двинулся в обратный путь, волоча заразу по полу – внизу у него были специальные ролики.

К тому моменту, когда я спустился в ангар, на приемной пятке уже красовался легкий аппарат, на котором мы летали раньше. Под ним, жуя, что-то возбужденно орал по телефону Берков. В метре от него почтительнейше стоял мой порученец с банкой кофе и плиткой шоколада в руках.

– Огромное тебе спасибо, – искренне поблагодарил его я. – Жрать хочу – хоть стреляйся. Слушай, забрось эту штуку в машину, ты у нас парень крепкий, а?

– Слушаюсь, кавалер, – широко улыбнулся парень, легко забросив кофр в салон коптера. – Я вам больше не нужен?

– А? Да-да, спасибо, это все.

Я с хрустом распечатал шоколад и щелкнул крышкой саморазогревающейся банки. Есть я в самом деле хотел до смерти. Запустив зубы в плитку шоколада, я краем глаза заметил, что в ангар вбежал невысокий пухловатый человечек в пестром камзоле и забегал глазами, выискивая кого-то. Вид он имел чрезвычайно запаренный.

– Мастер Коллони! – наудачу крикнул я.

– А! – отозвался он, устремляясь ко мне. – А где же кавалер Фишер?.. Он меня искал!.. Он срочно…

– Он сейчас подойдет. Здравствуйте. Я флаг-майор Королев.

– Это видно по вашим погонам, – успокоившись, инженер вытер платком лоб и протянул мне руку: – Очень рад, кавалер, очень рад… Я Джо Коллони.

Я скосил глаза, пытаясь найти свою фамилию среди золотого шитья правого погона, но, кроме звездочки старшего офицера и двух флаг-майорских крестов, ничего там не увидел. Мастер Коллони, вероятно, обладал неким особым зрением.

– Как связь? – спросил я у него.

– Со связью все в порядке, – с гордостью ответил Джо. – Линейная башня складского терминала в вашем полном распоряжении. Все в полном порядке, а как же… А что хотел мне сказать кавалер Фишер?

– А он вам сам объяснит, что он хотел сказать. Вон он идет.

За Ларсом важно шествовал носильщик с кофром. Сам кавалер Фишер сжимал зубами сигару и был вполне готов к ведению боевых действий.

– Алло, Коллони! – заорал он издалека. – Как дела у нас?

– Отлично, полковник! – расцвел коротышка. – Отлично.

– Ну и отлично, раз отлично. Ты мне это вот: связь надо закоммутировать на антенну «Интерстара». Сделаешь?

– Штрих-кодер, как положено? – насупился Джо.

– Ага. Усилитель потянет?

– Потянет. Коллони свое дело знает.

– Ну вот и здорово. Тогда в бой. Берков! Берков, черт тебя дери!..

– А? – оторвался тот от телефона.

– Ты с нами?

– Да, конечно… Коллони, сядь за руль. Нет, это я не тебе… не тебе говорю!..

Продолжая болтать, Берков просунулся в салон. Коллони с готовностью уселся к штурвалу. Фишер задвинул дверцу и хлопнул его по плечу:

– Давай, Джо. Надеюсь, мы тебя ни от чего не оторвали?

– Все нормально, – смешно сморщился толстяк, повернувшись к нам. Коптер тем временем начал подниматься – пятка еще не выехала на улицу, а Коллони уже потянул штурвал. Оборотов вполне хватило, чтобы оторвать машину от рифленого металла пятки и шарахнуть носом в отъезжающую створку.

– Э! – заорал Фишер. – Летун! Икар, мать твою!.. Королев, садись на его место, а то этот ас угробит нас раньше срока.

– А? Что? – возмутился Берков. – Что за хреновина? Нет, это я не тебе говорю…

– Коллони, вылазь оттуда! – начал разъяряться Фишер.

– Да не умею я летать на этом огурце! – попытался я склеить отмазку, чтобы не обижать невнимательного инженера. – И дороги не знаю.

– Так я тебе и поверю, – едко хмыкнул Фишер. – Садись за руль, и без трепа. Коллони к транспортным средствам допускать нельзя. Я это знаю лучше твоего.

– Ну уж и нельзя, – обиделся Джо, переходя в салон, – ну подумаешь, упали один раз…

– У меня еще с того раза задница болит, – объяснил Фишер. – Ты помнишь, как мы тогда падали? Забыл?..

Я сел в кресло пилота, подогнал под себя спинку, прижал слегка акселератор и потянул штурвал. Коптер поднялся вверх, приемная пятка осталась внизу. Отжав педаль ориентировки, я перевел машину в горизонтальный полет.

– Какой курс, джентльмены? Автопилота я что-то здесь не вижу.

– Курс сорок пять, – сообщил Коллони. – Эшелон сто.

– Понял. Ну, держитесь. Сейчас я покажу вам класс езды на тараканах.

Вывернув штурвал до отказа влево, я вдавил акселератор, слегка поигрывая педалью ориентировки. Когда утробно урчащий коптер, развернувшись на сто восемьдесят градусов, задрал нос и в таком положении стал боком лезть в небо, я от души притопил газ и потянул штурвал на себя.

– Ты это вот!… – заорал, негодуя, Фишер. – Ты не в бою, мать твою за ногу!..

– Сам приказал, – хохотнул я, выводя машину на нужный курс. – Маневренность у него, конечно, не та, да и реакции какие-то тупые.

– Не шали особенно, – посоветовал вдруг Берков, оторвавшись от своих бесконечных переговоров, – эта штука не слишком устойчива. Сковырнемся – не поймаешь.

– Поймаю, – уверенно ответил я.

На горизонте показались шпили небоскребов. Порт-Кассандана был типичным детищем колониального бума, вызванного историческим решением имперского парламента о вынесении промышленности прочь со столичной планеты. Тогда, семьдесят лет назад, закончилась наконец эпоха изнурительных войн и начался период мирного роста. Еще двадцать лет тлели угли галактических конфликтов, а потом негуманоидные расы были навсегда заперты в узких границах своих секторов. С несусветной милитаризацией Империи было покончено, пришло время бурного подъема торговли и промышленности, до этого зажатой тисками военной машины – она, эта машина, была самой мощной и самой совершенной в обитаемом секторе космоса… Началось освоение ближайших планет «земного» типа, не занятых разумными расами. Бум родил полчища авантюристов всех мастей, тем или иным способом захватывавших земли по принципу «кто смел, тот и съел». Так возникло сословие лендлордов, ибо по тем же законам строить любое промышленное предприятие можно было лишь на своей земле. Аренда допускалась лишь в исключительных случаях. Те, кто успел ухватить свой кусок, стали отцами могущественных корпораций. Чуть позже был принят целый свод сверхидиотических постановлений, призванных обеспечить поступления в бюджет Метрополии – закон о таможне, закон о перевозках и ряд других. Любая транспортная операция, любая межпланетная сделка проходили через жернова колониальных таможен, имеющих федеральные полномочия. И везде приходилось платить налоги и акцизные сборы в пользу Метрополии. Что и привело к удивительному бедламу, породив контрабанду в таких масштабах, что зачесались даже господа законодатели. Зачесавшись, они исторгли ряд указов, окончательно запутавших ситуацию. Создание частных посадочных комплексов запретили, а все имеющиеся были объявлены собственностью Метрополии. Очень многим людям (а тогда были еще живы люди, прошедшие через ад эскадренных сражений и десантных операций минувшей войны) на такую Метрополию было попросту начхать, и наступила эра контрабандизма, теневого бизнеса и не существующих в квартальном отчете сделок. Тем временем началось обвальное сокращение вооруженных сил. Сотни тысяч кадровых служак, среди которых были и увешанные орденами асы, остались без работы. А флот продавал вполне живые боевые корабли по чисто символической цене… родилось пиратство. Корварцы и лидданы от века баловались пиратским промыслом, теперь же в их ряды влились отмороженные имперские авантюристы, обозленные на весь белый свет и нередко имеющие высочайшую боевую квалификацию. И к тому же до зубов вооруженные самой передовой техникой своего времени. Расцвет пиратства породил частные боевые эскадры, вызвал к жизни целую касту астронавтов-охранников и отчаянных астронавтов-транспортников. Со временем на Метрополию вообще перестали обращать внимание. Столица превратилась в центр науки, финансовой жизни, образования и стала идеальным местом для бездельников – закон о социальном минимуме, единодушно отвергнутый колониями, позволил им ни в чем себе не отказывать, практически не обременяя себя трудом.