Империя человечества. Время солдата - [70]

Возраст – тридцать лет. Да, я где-то так и думал. Не девочка. Рост, вес, это вполне знакомо. Антропометрия меня не интересует. А вот биография… Высший гуманитарный колледж на Домусе. А потом? Пять лет работы на головидении столицы, степень по разработкам в области электронных средств массовой информации – реклама. А дальше – тишина. Нет данных. О, стоп! Осуждена за… что? Что это за статья? Ложные показания, ну и ну! Год женской тюрьмы на Кассандане-5. Экий бред, никогда бы не подумал. Впрочем, с местной юстицией, знаете ли… После отсидки – запрет на перемещения… ну, это уже беззаконие. И вот зачем левые документы. Лихо она, однако. Дальше. Профессиональная деятельность – проституция!.. Группа А – что это? О, элитарный патент…

Я отключил терминал. Закрыл глаза. Элитарная проститутка. Как здорово. Какой талант, какая импровизация. Или, или, или?..

Кругом была ледяная пустыня. И я – без шлема, в изодранной куртке, пробитом наплечнике, весь перемазанный кровью и грязью. Кровь запеклась на скулах, кровь слепила волосы в грязные бурые космы, кровь тянула разбитые пальцы, которые сжимали тяжелый «нокк» с полным магазином. Сухой морозный ветер бил мне в лицо, заставляя щуриться мои измученные глаза. Я был один на один с ветром и сверкающим миром льда и мороза. Я, ветер и тяжелый «нокк». Я, ветер и сталь. Где это было? Где это будет?

Я вновь набрал код. Теперь меня интересовал номер линии связи. Узнав его, я отложил терминал в сторону и вытащил из кармана телефон. Я сидел в коптере, мчащемся на высоте двадцать километров, сосал сигарету и крутил в пальцах телефон. «Словно в бой, – подумал я. – Словно мальчишка в первый бой. Как в Академии, где инструкторы на тысячу холостых маркеров закладывали в играх один боевой выстрел – чтоб не расслаблялись. К черту, что это я, наконец?»

Я решительно набрал номер. С полминуты никто не отвечал, потом в ухе приятно завибрировал знакомый бархатистый голос:

– Алло… почему я вас не вижу?

– У меня мобильный аппарат, – ответил я.

– Боже… – она непритворно задохнулась, – я сейчас завизжу. Ты не забыл меня? Где ты? Ты здесь?

– Я здесь, – мягко рассмеялся я, – только я болтаюсь в небе.

– Когда ты приедешь?

– Не знаю. А ты ждешь меня?

– Боже мой, да! Да! Да! Да! Я жду тебя все это время, я хотела искать тебя, но где и как? Ведь я даже не знаю, кто ты. Ты надолго к нам?

– Сложно сказать. Может быть, да, может быть, нет.

– Узнаю моего мастера Алекса, – журчаще рассмеялась она. – Хотя в каком ты чине, не знаю тоже.

– Узнаешь, – усмехнулся я. – Я обязательно прилечу. Возможно, через несколько дней. Пойми, я в командировке и не располагаю своим временем. Но могу тебе твердо обещать, что не покину Кассандану, не повидав тебя.

– Точно?

– Ты не веришь слову офицера?

– Твоему я, пожалуй, верю. И главное – я верю тебе. И жду. И люблю. Ты слышишь? Почему ты молчишь?

– Да так, – сдавленно ответил я. – Мы уже подлетаем. Извини.

– Я жду тебя, слышишь?

– Слышу… ты далеко, но я слышу. Жди меня…

Коптер заходил на посадку, внизу уже маячили энергомачты поместья. Я спрятал телефон и уставился прямо перед собой невидящим взглядом.

Глава 4

Миледи Эвелин, вдова покойного, остановила легкую антигравитационную платформу на краю редкой рощицы.

– Это произошло здесь, – твердо сказала она.

Она могла бы этого и не говорить. Все было понятно без слов, я аж присвистнул. Здесь трудилась целая бригада. Кустарник в нескольких местах был выжжен дотла, пара толстых деревьев пережжены и свалены, кругом обгорелые ветки и вывороченная, спекшаяся земля.

Фишера, впрочем, интересовало что-то другое. Он с азартом ищейки устремился на противоположную сторону почти круглой поляны, где торчал хорошо опаленный куст рикки. Фарж, верно, стрелял именно в ту сторону. Обгорелая верхушка куста, однако, Фишера не заинтересовала – он сразу сунулся в переплет воздушных корней в полуметре от земли.

– Точно, – с удовлетворением сказал он, – от кого-то летели клочья. Фарж не мог не попасть, даже в те секунды, что ему были отпущены. Ах, была бы аппаратура!..

С этими словами он снова принялся бегать вокруг зарослей рикки, а мы с Берковым стали рассматривать нашу сторону. Тут явно работали чем-то серьезным. Будь я проклят, но дерево в метр толщиной свалит только машина мощностью не менее двухсот единиц, а это что-то десантное, не меньше. Даже во флоте такого оружия нет.

– Их тут была целая орава, – задумчиво произнес Берков, – и стрелять они не особенно мастера.

– Угу, – согласился я. – В стрельбе из мощного излучателя есть своя специфика. Тяжелый он, зараза. И кучности добиться нелегко. Правда, имеются умные штуки типа прицельных систем, но эти снайперы, вероятно, о них и не слышали. Даром лес крошили.

– Даром не даром, а результат налицо, – Берков потрогал пальцем обугленный срез толстой ветви, – генерала больше нет.

Я махнул рукой.

– Профессионалы сделали бы это абсолютно чисто. Поверь, я видел чистую работу. А тут действовали какие-то ублюдки, гнусные трусливые твари. Вооружились пробойниками и толпой кинулись на ничего не подозревающего человека. Вообще последнее время оружия мощнее сорока единиц уж больно много развелось. И где крадут, спрашивается? В десанте, разумеется.