Империя человечества. Время солдата - [32]

– Сама эта мысль не дает покоя! Я просто ну никак не ожидал таких событий, будь я проклят! Твою мать, да что это, заговор, что ли? Черт знает сколько времени в атмосферу входят тяжело груженные транспортники, целая орава сложной высокопроизводительной робототехники грызет гранит, пыль столбом, целый линкор, наконец, садится – а ни в миссии, ни в разведслужбе ну ни одна собака не почешется! Ладно, хорошо, я догадываюсь, чем там они у Экарта занимаются. Все, поди, педики. Черт с ними. Но покупалось-то все это кино не в Метрополии, наверное! А у колониальных кланов целые дивизии аналитиков сидят и считают, кто где что купил, кто где что продал, кто что заработал, кто что украл. Но никто ни ч-черта не знал!

Одни только Россы краем уха что-то услышали. Прилетел дядька Доридоттир… да возьми и умолкни. Затаился он, понимаешь, потому как почуял, чем все это пахнет. А потом мы с тобой, два стойких поносных солдатика – наше вам почтеньице! О времена, о нравы! Всемогущая имперская Служба безопасности – это, выходит, попросту свободный духовой оркестр идиотов в черных мундирах, ибо все, что мы можем, – это пердеть в тиши своих кабинетов. А всесильная колониальная мафия, получается, дурики в спадающих штанишках. А всемогущий – это орел наш, господин Крокер, ядрена мать, потому как пока мы все умничаем, он себе потихоньку целый сеньорат устроил и знай себе парит шишку с местными красотками.

Полковник Детеринг остановился посреди рубки и четко произнес:

– Я его съем.

* * *

Загнав тлеющую сигару в угол рта, Детеринг загибал свои изящные, я бы даже сказал, женственные пальцы:

– Нам ничего не известно о возможных контактах людей Крокера с властителями Аххид Малайяк, как тайных, так и явных – что, впрочем, маловероятно, – раз. Если южная разведка обладает каким-либо информационным пакетом о действиях наших клиентов, то она могла бы дать нам определенное оперативное поле – два, но три: мы фактически ни хрена не знаем о взаимоотношениях Конфедерации Солфер с этим Малайяком. И это только одна сторона пассива. А вторая – пожалуйста: нам вообще ничего не известно ни об общественно-политическом устройстве Конфедерации, ни об их технологическом потенциале, ни о структурном строении вооруженных сил, ни – что главное – о социальном менталитете и, соответственно, об отношении к нашей проблеме в целом. Молчи, не перебивай меня. Это ты мне должен излагать, а не я тебе. А единственный наш актив – это твоя беседа с командиром подлодки. Комментарии?

– Шеф, командир Дректен показался мне самым нормальным человеком на этой планете. На уровне быстрого опроса он абсолютно адекватен, из чего я делаю предварительный вывод об общей адекватности видового менталитета.

– Чего-чего? – хохотнул Детеринг. – Какого менталитета? Видового? Ты прям как на экзамене шпаришь.

– Простите, – смутился я, – я оговорился.

– Я понял, можешь не продолжать. Вообще-то говоря, у тебя чувствуется хор-роший провал по узкотактической стороне ведения опроса. Это, конечно, узкое место в оперативной подготовке. Теоретиков из вас готовят, да… Ты совершенно грамотно вышел на ментальный уровень собеседника, но и не подумал выудить из него максимум информации по нашей теме. Я понимаю, времени не было, но тем не менее, помимо общих вопросов, нужно было задолбать его по теме: когда, как, откуда, на каком вообще уровне?.. То есть что именно они знают о происходящем, ч-черт… С его слов ясно, что они вступали с пиратами в открытый контакт, когда те пытались их убедить в невинности своих намерений. А вследствие чего возникла настороженность? Каково, в конце концов, оперативное поле разведки?

Он умолк, пыхнул дымом и задумчиво почесался:

– Ты даже не знаешь языка – а тебе известно, каковы шоковые стороны воздействия транслинга на людей, незнакомых с его работой?

– Я не думаю, что транслинг будет сильной помехой. В любом случае иного выхода нет – вряд ли там все знают либенский.

– Ладно, – Детеринг махнул рукой, – там видно будет. Постараемся найти военно-морскую базу – столица, кажется, еще и крупный порт? – зайдем ночью над морем, войдем в базу… а там, если они, как ты говоришь, адекватны, нас должны встретить именно представители разведки хотя бы на уровне оперативного дежурного.

– А если опять заработают «призраки»?

– Сомневаюсь. Это дорогое удовольствие. Минута работы сжирает столько энергии, что вряд ли они позволят себе такую роскошь. Да и к тому же у нас есть кое-какие сюрпризы на этот счет. Я полагаю, их системы целеуказания наших шуток не выдержат. Сгорят. «Десятка» – штука довольно примитивная, а последние достижения нашей техники позволяют ее поводить за нос. Ладно, зови девчонку, надо пожрать.

Я оставил его в рубке и двинулся к салону.

– Остроносая моя, – позвал я, задвигая дверь (в оригинале это прозвучало «девушка, имеющая острый нос и принадлежащая моему телу» – о!), – ты не хочешь подкрепиться?

– Нет… – она встала с подушек и подошла ко мне, обхватила руками, вызывающе глянула сверху вниз, – ты знаешь, чего я хочу.

– Что – опять?! Но… милая моя, поверь, сейчас просто некогда… ч-черт… у нас будет время… Тин, ну прекрати же… нам нужно лететь на юг. Идем.