Империя Ч - [3]
— Ты!.. сволочь… Башкиров… никогда…
Хрипи, хрипи. Бесись. Моя взяла.
Он налег на нее всем телом. Она, вся голая, неистово билась под ним, пытаясь освободиться. Он придавил ее своею тяжестью. Вот так лежи. Дергайся. Сейчас. Она выпростала из-под него руки и отчаянно ударила его кулачками по закутанной в пиджак спине. Пробовала закричать — он поймал готовый вырваться крик, ткнул локтем ей в зубы, разбил губу. По ее лицу потекла кровь. Он вытащил из кармана, где мотался брелок, надушенный фуляр и всунул ей в рот. “Временно, — проклокотал он, — до тех пор, пока я не распорю тебя собой. А потом выну платок. Чтобы поцеловать твой кровавый ротик. Я же так хочу его. Ну!” Она билась, вздергивала ногами, пытаясь ударить его ногой, коленом между ног. Он сунул ей кулак под ребро, там, где пряталась печень. “Следов не оставлю, а убью”, - выхрипнул. Она не сдавалась. Голое тело под ним металось, содрогалось, локти ударяли об пол, пятки били его по щиколоткам. Боже, почему одно и то же событье между мужчиной и женщиной Ты сделал одновременно и любовью, и ненавистью?! Если он изуродует ее, испортит ей лицо или тело — это полбеды. Она загримируется. Замажет прореху пастой, кремом, запудрит пудрой. Сломанную кость срастит. Увечье вылечит — китайские врачи совершают чудеса излеченья. Синяки, переломы — плевать! Если он искалечит ее чрево, а значит, и ее душу собою — вот где она сойдет с ума. Излечивают ли китайские чудодеи сошедших с ума?!
Люстра погасла.
Они возились на паркете, продолжали бороться. Тяжело дышали. Если б кто открыл дверь, понял бы: двое любовников играют друг с другом, решили на полу заняться любовью. Только у любовницы изо рта торчит белая окровавленная тряпица. Да щеки и подбородок любовника уже кровоточат. Женские ногти — опасное оружье. Она все же изловчилась и расцарапала ему лицо.
Он, лежа грудью на ее груди, расстегнул брюки, рукой грубо втиснулся между ее туго сдвинутых ног, молчаливо проклинающих его. Она ощутила, как мужское орудье — а сколько она видела и осязала разнокалиберных мужских орудий на женском любовном, страдальном театре войны — пытается пробить, протаранить защищаемое ею пространство, вклиниться, завладеть, овладеть. Раковина сомкнулась. Он силой, рукой, пальцами, кулаком раздвигал створы. Разодрал нежную кожу до крови. Она забилась, как в судороге.
— Я овладею тобой! Ну… еще…
— Нет… никогда!..
И, когда она поняла, что победа все равно будет за мужчиной, что его наглые пальцы, его живая дубина уже в ней, уже втыкаются в нее и разрывают, а он, дрожащий от похоти и ненависти, уже пускает слюни, торжествуя свой мужской отвратительный праздник, — когда ее ноги сжались мертвыми клещами последний раз, пытаясь зажать каменными мышцами женское беззащитное отверстие и остановить грядущий ужас униженья и боли, да ничего не вышло, таран таранил, горло хрипело, тело неистово дергалось в бессильи, — дверь распахнулась, со стуком отлетела, ударилась о стену, и в комнату влетела белая от испуга китайская девочка-служанка в белом фартучке, прижав ладошку к открытому для крика рту. Девочка застыла в немом потрясеньи, увидев на полу два извивающихся тела — хозяйкино и чужое, мужское, — закричала тонко, как цапля на болоте:
— Госпожа!.. Госпожа!.. Вы простите, что я ворвалась!.. Столь поздний час!.. Но он!.. он!.. он прорвался сюда, к вам, через все запоры и замки!.. он через главные ворота прошел!.. он как чудовище, этот старик!.. мы с Цзян пытались остановить его, куда там!.. он как ветер!.. вот он…
Девочка затравленно оглянулась. За ней, за ее спиной на пороге гостиной вырос человек. Лысый, с совершенно голым черепом старик, коричневый, изрезанный морщинами вдоль и поперек, вбежал в комнату. Лежащие на полу глядели на старика. Старик глядел на них. Его лицо светилось во тьме.
— О, Будда, слава Тебе, я успел, — пророкотал он низко, глухо, — успел. Мне было виденье. Я узнал у Будды, где это происходит. Я успел. Ты! — он протянул указательный палец к лежащему на полу навзничь Башкирову, даже не успевшему застегнуть ширинку. — Закрой на замок одежду свою. Убей вожделенье. Эта женщина — не для тебя. Встань!
Мужчина поднялся, поправляя досадливо ремень. Злоба выступила красными пятнами у него на исцарапанных скулах.
— А ты кто такой, старик? — спросил он по-китайски. — Откуда? Это дом госпожи Фудзивары. Сейчас ночь. Она делает что хочет!
— Это ты делаешь что хочешь, а не она, — строго и жестко сказал старик. — Она этого не хотела. Убирайся!
— Кто ты такой, чтобы со мной так разговаривать?!
Вместо ответа старик в темноте гостиной распахнул перед Башкировым свой старый бязевый халат.
Мужчина всмотрелся. Он смотрел долго — казалось, он рассматривает не голое тело человека, а рисунки, живопись или читает тайные записи. Закрыл глаза. Побелел — это было заметно даже в сумраке ночной залы. Поклонился. Попятился. Вышел.
Старик наклонился над женщиной, раскинувшей руки на полу, будто она была живой крест.
— Ты жива и цела, — внятно сказал он уже на другом языке, но женщина, вздрогнув, закивала головой — она знала этот язык и прекрасно поняла, что он сказал ей. — Я спас тебя. Я ухожу. Мы увидимся еще в этой жизни.
Название романа Елены Крюковой совпадает с названием признанного шедевра знаменитого итальянского скульптора ХХ века Джакомо Манцу (1908–1991), которому и посвящен роман, — «Вратами смерти» для собора Св. Петра в Риме (10 сцен-рельефов для одной из дверей храма, через которые обычно выходили похоронные процессии). Роман «Врата смерти» также состоит из рассказов-рельефов, объединенных одной темой — темой ухода, смерти.
Где проходит грань между сумасшествием и гениальностью? Пациенты психиатрической больницы в одном из городов Советского Союза. Они имеют право на жизнь, любовь, свободу – или навек лишены его, потому, что они не такие, как все? А на дворе 1960-е годы. Еще у власти Никита Хрущев. И советская психиатрия каждый день встает перед сложностями, которым не может дать объяснения, лечения и оправдания.Роман Елены Крюковой о советской психбольнице – это крик души и тишина сердца, невыносимая боль и неубитая вера.
В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».
Судьба Алены – героини романа Елены Крюковой «Царские врата» – удивительна. Этой женщине приходится пройти путь от нежности к жесткости, от улыбок к слезам, от любви к ненависти и… прощению.Крюкова изображает внутренний мир героини, показывая нам, что в одном человеке могут уживаться и Божья благодать, и демоническая ярость. Мятежная и одновременно ранимая Алена переходит грань Добра и Зла, чтобы спасти того, кого любит больше всех на свете…
Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.
Акватория процветает, проблема с водяной воронкой решена, и жизнь бьёт ключом. Оли скучает вдали от столицы и приглашает друга в гости. Рем соглашается, и они отправляются в путь. В Русе назревает конфликт, и Рем невольно оказывается в гуще событий. Тем временем на Земле резко понижается температура воды и воздуха. В заключительной части каждому герою предстоит пережить испытание. А чем всё закончится, вы узнаете, прочитав книгу.
В книгу Анжелики Бронской «Лето у моря» вошли одноименная драматическая повесть о светлом лете и черной ошибке, образцовый детективный роман «Александр», повесть «Когда осыпаются розы» — о том, каким сложным и многоступенчатым процессом может быть потеря любимого человека, а также короткий рассказ «Пять дней в Париже». Можно ли влюбиться в своего кузена? Как быть, если вдруг неожиданно сбывается твой сон, но наяву превращается в самый худший из кошмаров? И что делать, если мужчина из твоих грез может оказаться расчетливым и хладнокровным убийцей? Точность деталей, особый слог, неподдельные эмоции и неожиданные повороты сюжета — характерные черты произведений писательницы.
Лера Дорина не знала, что поездка к заказчику может стоить ей мужа и семьи, а сам заказчик превратится в её личный кошмар. Тот случай, когда неосторожные слова могут запросто изменить жизнь, а вся жизнь станет сплошной игрой. Любить, чтобы выжить. Выживать ради любви. Что окажется сильнее? Тёплые чувства или ненависть из-за стремления подчинить?
Роман о путешествиях во времени тех, кому стало неуютно, а иногда даже просто опасно жить в их исторической эпохе. При помощи магических зеркал герои романа, наши современники — предприниматель Денис Лагода и его очаровательная подруга Тамара попадают в Монголию 1921 года. Время, когда там появился и начал творить невозможное знаменитый белогвардейский барон Унгерн, принявший буддизм и решивший восстановить империю Чингисхана. Но и рисковый предприниматель Лагода находит себе занятие по душе — многообещающие проекты, финансовые пирамиды прямо в древней столице Монголии — Урге.
После смерти возлюбленного Лорейн Драй с трудом может представить свою будущую жизнь. Как же ей хотелось бы, чтобы Франциско был рядом. Но говорят — бойтесь желаний. Мечты сбываются, но будущее не столь радужно — впереди обреченная на провал война с Серым братством — простыми оборотнями, веками мечтающих о смерти огненных. Верховный альфа убит в бою, и теперь Лорейн должна участвовать в борьбе за его место. Вот только есть ли место любви в мире войны и соперничества? И сможет ли неопытная волчица удержаться от соблазнов? В соавторстве с Иррьяной.
Что делать, если ты давно и безнадежно женат на чужой тебе женщине, любимой дочери влиятельного бизнесмена? Покориться участи? Борис Махонин давно потерял вкус к жизни, его счастье – в прошлом, где была дорогая сердцу Любава, трагически погибшая при пожаре. Судьба дает Борису еще один шанс полюбить. Однако для этого надо пойти против воли могущественного тестя. Один раз Борис уже не смог этого сделать. Выходит, так и придется нести свой крест? Несут же его те, кто окружает Бориса. Расплачиваются за грехи. А может, стоит разорвать это перекрестье тайн и стать наконец счастливым?