Империя алмазов - [2]

– Хорошо, – сказал Беркли и, не прощаясь, повесил трубку.

Чессер положил трубку на рычаг и долго не сводил с нее взгляда. Он обругал Беркли, но тут же поправился и перенес свой гнев на Систему: Беркли только посредник. Это Система устроила ему нагоняй, точно директор школы пойманному за руку мальчишке-прогульщику. Чессер вскочил на ноги, пытаясь резким движением унять злость, но тщетно.

Откуда им, черт возьми, известно, что он приехал из Ниццы? Даже номер рейса. За десять лет он не пропустил ни единого просмотра. Почему за ним так тщательно следят? Из-за той сделки в Марокко? Но это было давным-давно, в шестьдесят шестом, Они не могли узнать. Выручку он получил наличными и сразу поместил на секретный банковский счет в Женеве. Нет. Марокко здесь ни при чем. Тогда что? Его связь с Марен? Возможно. Но сомнительно. Они с Марен всегда осторожничали. Так ли? «Так, – ответил он сам себе и тут же подумал: – Вначале». Вначале, куда бы они ни ехали, непременно заказывали два номера в отеле, но за последний год их бдительность изрядно притупилась. И неудивительно.

Чессер зажег сигарету, затянулся глубже обычного и шумно выпустил дым, словно стремясь избавиться от чего-то большего. Потом спросил у косого прямоугольника солнечного света, который уже дополз до ковра: «Неужели Система не спускает глаз со всякого, кто имеет с ней дело?»

Часом позже, когда он вымылся, побрился и надел строгий темно-синий костюм – забраковав траурно-черный и банально-коричневый, – когда проверил Содержимое синего дипломата из крокодиловой кожи и захлопнул золотой замочек, он все еще раздумывал об этом. В самом деле, неужели Система контролирует поведение каждого?

Чессер решил, что он просто псих, Ведь это абсурд. Системе это незачем. И не под силу. Чессер ошибался.

ГЛАВА 2

Улицу Хэрроухауз можно найти в указателе «Лондон от А до Я» на странице 64 в квадрате 3-С. Чтобы разглядеть ее на карте, лучше воспользоваться лупой: улица так коротка, что картографу пришлось донельзя уменьшить и сжать надписи.

На взгляд эстетов, или, скорее всего, почитателей старины, улица Хэрроухауз расположена вблизи собора Святого Павла. Но еще ближе к ней, чем собор, находится тюрьма Олд Бейли. От Хэрроухауз легко добраться пешком до суетливо бурлящей Флит-стрит или – в противоположную сторону – до Английского банка, который как-то назвали образцом стабильности. Но улица Хэрроухауз примечательна отнюдь не соседством с этими гигантами и вовсе не потому известна в состоятельных кругах по всему миру.

Сама по себе она не представляет ничего выдающегося. Как на многих узких улочках в лабиринте Лондона, на Хэрроухауз едва могут разминуться два автомобиля, а любая остановка немедленно создает затор. Тротуары здесь столь же неудобны: идущим навстречу парам на них не разойтись, и по меньшей мере одному приходится сторониться.

Все дома по обеим сторонам улицы – девятнадцатого века, выстроенные в едином стиле. Никаких современных фасадов, неоновых огней, стеклянных витрин и никакой рекламы. Время сохранило присущую этой улице атмосферу. Атмосферу солидности.

И все же, несмотря на внешнюю непохожесть – это торговая улица. К примеру, в доме номер двенадцать расположено морское страховое агентство. Через дорогу в номере тринадцатом – дирекция нефтяной компании «Мид-Континентал Ойл». Третий этаж номера тридцать второго занимает торговец редкими книгами и рукописями. А на четвертом этаже номера двадцать четыре открыла представительство фирма «Американ пластикс». Нефть и пластики, рукописи и страхование. Эти четыре фирмы – исключение из правил, единственные чужаки среди доброй сотни компаний на улице Хэрроухауз, извлекающих прибыли из одного и того же источника.

Алмазов.

При этом слове возникает впечатление, что улица Хэрроухауз всего лишь скромный филиал старинного ювелирного района Хаттен-Гарден, который расположен неподалеку. В Хаттен-Гардене бриллианты повсюду: они излучают неподдельный блеск в витринах магазинов и сверкают в кожаных мешочках множества частных торговцев драгоценными камнями. Однако превосходство Хаттен-Гардена кажущееся: на улицу Хэрроухауз он взирает с неизменным почтением.

Все дело в доме номер одиннадцать.

Это из-за него не иссякает поток желающих разместить конторы по продаже алмазов на такой тихой, неприметной улочке. Они словно железные опилки, которые не в силах противостоять притяжению мощного магнита. Удача измеряется тем, на каком расстоянии они расположены до дома одиннадцать: чем ближе, тем лучше.

Одиннадцатый номер принадлежит к наиболее крупным строениям на улице Хэрроухауз: это широкое, в четыре окна, шестиэтажное здание. Последний этаж скошен к крыше, и окна, соединенные карнизом, оказываются слегка утопленными. Дом выкрашен в черный цвет и отделан чисто-белым. Парадное лишь на тон теплее. Высокая двойная дверь полированного дуба. На правой створке – прямоугольная медная пластинка. Изначально сделанная толстой, она и теперь, после того как ее начищали чуть не тридцать тысяч раз, олицетворяет собой стойкость и долговечность.

На медной дощечке нет названия. Округлыми, с наклоном вправо буквами на ней значится лишь: «Номер одиннадцать». Управление Объединенной Торговой Системы, или, как не менее уважительно именуют ее в деловых кругах, Системы.