Империя - [39]
Они (совершенно так же, как и "элита", предшествовавшая им) не знали страну, в которой им довелось родиться. Что те, что другие "не чуяли" этой страны под собою. Они её не понимали. Одни с готовностью выпустили наружу то, что русские называют "волей", а другие думали, что смогут "волей" повелевать. Повелевать же русскими можно лишь тому, кого они сами над собою поставят. "Приди и володей нами!" Самозванцы на Руси всегда кончали плохо.
Империя начинается с Царя. Империя начинается с вочеловечившейся идеи о строительстве собственной Вселенной. Строительство начинается не с перестройки, строительство начинается с нуля. Ищется подходящее место, роются траншеи под фундамент и начинается возведение стен, если места нет, если горизонт закрывает старое строение, то оно сносится и на его месте возводится новое.
Россия – страна лесная и русские привыкли жить в лесу, русские изначально люди лесные и их поверья связаны с лесом, образ дерева прочно сидит в голове у каждого русского. Корни и крона. Увядание, запах опавших листьев и весеннее возрождение. Тлен и цвет. Зима и лето. Река, скованная льдом и половодье. Лесная ночь и лесной день. Грибы. Ягоды. Звери и птицы. Чудеса и леший. Костёр. Лесной пожар. Дерево в огне. Прах. Молодая, зелёная проросль сквозь пепелище. Старые, забытые лесные боги. Рубленая изба. Даже и деньги, и те – рубль. Старинная деревянная церквушка. Деревянный крест. Крест из дерева. Крест животворящий. Лес умирает и лес рождается вновь. Жизнь вечная.
Государство – как дом. И строится оно точно так же. И так же, как под новую избу, время от времени расчищают русские место в лесу. Валят вековые деревья, рубят сучья, рубят так, что щепки летят. Распускают стволы на доски. Выкорчёвывают пни и выжигают поляну. Дым от рукотворной гари точно такой же, как и от пожарища. Со стороны кажется, что идёт война. И она идёт. Идёт война народная, война за себя. И в этой войне на смену одним приходят другие. На смену интеллигентным любителям мучить по подвалам нежных гимназисток приходит Нестор Махно. Генерал Слащов, после столкновения с Махно, пустил байку о том, что штабом Махно командует некий "германский полковник". Не мог поверить товарищ генерал, что крестьянин может ТАК уметь воевать. Махно был интуитивным, прирождённым гением по разбрасыванию камней, и разбрасывал он их от души. Но, рано или поздно, а приходит время камни собирать. Революции пожирают своих детей. Приходит время вот этих ребят:
Это Паша Дыбенко и Ваня Федько. За свою жизнь они пролили много крови. Оба поднялись в гражданскую, которую они же и заканчивали двадцатью годами позже. Умерли они от руки палача. Перед смертью они были командующими военными округами. В конце 30-х оба были назначены на эти посты для зачистки армии. Той, революционной армии. Они её и зачистили, а потом умерли сами. Круг замкнулся. Гражданская должна была, наконец, закончиться. Империя прорастала вновь. Сквозь железную конструкцию революции проросла живая плоть России. Россия превозмогла. Россия хотела жить, Россия ждала того, кто сможет володеть ею. Россия не в последний раз позвала Пашу и Ваню. Подобные люди есть в любой стране, но Россия – страна северная, в ней любой зверь, что рысь, что волк, что медведь крупнее, сильнее и кровожаднее чем в других частях света. То же и с "бунташными людьми", которые в России издавна известны как "гулящие люди". "Хотите, чтоб мы погуляли? Ну, что ж… Поляну вам надо выжечь? Ща зажжём! Так зажжём, что долго нас помнить будете!" Это люди той породы, что кладут потом с помоста на четыре стороны света поясные поклоны со словами: "Прости нас, народ православный, за наше окаянство." И вот только после того, как они отгуляют, после того, как отлетят на плахе их буйные головы, на чистую поляну, готовую для строительства, поляну выжженную и обильно кровью политую, из сумрака, из тишины леса выходит Царь.
Империя – 31
Что такое "нация"?
"Нация" это демонстрация потентности народа, "нация" это народ, пришедший к промежуточному финишу в числе зачётной шестёрки. Кто не успел, тот опоздал. Латыши и эстонцы отсеяны и поедут домой, скучать, а мы ещё побежим. И с нами побегут ещё несколько претендентов. Немцы, например.
"Нация" немцев показала, что она МОЖЕТ, немцы продемонстрировали, что они могут пойти на компромисс не с соседями даже, а на компромисс с самими собою. В конце XIX века пруссаки как бы сказали другим "германцам": "Давайте объединяться. Давайте жить одной семьёй, одним народом, нас больше, мы сильнее, мы можем покорить, "нагнуть" вас, но мы не будем. Давайте объединяться миром. По-хорошему. Давайте породнимся, а чтобы никому не было обидно, то фамилию мы возьмём не вашу и не нашу, а будет имя нам – немцы. Мы приносим в жертву общему делу имя наших предков." Вот что такое нация. Те, кто на такую жертву, на такой компромисс не готовы, те остаются латышами. Те навсегда остаются племенем. А племя не может даже иметь собственного дома, собственного государства. Государство племени даёт кто-то другой, даёт, исходя из своих интересов. Этот кто-то, тот, кто смирял себя перед Богом, тот, кто стал "нацией", тот, кто стал больше и сильнее, строит для нашего племени домик, строит по своему проекту, учит неразумных как пользоваться унитазом и вручает им ключи. И почти всегда оставляет себе дубликат. С тем, чтобы можно было в любой момент в домик войти и перестроить его как заблагорассудится строителю. А чего? "Не хер было оставаться в латышах!" Останавливаться на этой дорожке нельзя, можно было не выходить на старт, но, если уж ты побежал, то беги до конца. Не выдержишь, не добежишь, что ж… Разберут тебя на "латышей". На вятичей и кривичей. Разберут "на органы".
