Imperium - [12]
– Для себя я хотел бы только одного – не считаться хуже Валента и Цецины. – И вдруг Муциан понял, что некуда… Некуда! Некуда деться этой хитрой деревенщине, выскочке-центуриону, куску. Красный, Муциан говорил, говорил…
Веспасиан молчал. И слушал. «…Я еще больше рассчитывал на лень, невежество и жестокость Вителлия, чем на твою проницательность, бережливость и мудрость…» – Он улыбнулся. – «Нахал. Ну, нахал», – подумалось ему. Муциан увидел улыбку, понял ее и решил заканчивать: «Так или иначе, война нам сулит меньше опасности, чем мир, ибо того, что мы говорим сейчас, уже достаточно, чтобы нас сочли изменниками…»
____________________
И все-таки надо просыпаться. Надо… Столько дел… Надо только поесть.
На столе уже стояли дыни. Желтые, чуть зеленоватые; круглые, продолговатые, с золотистым отливом.
Через небольшие щелочки опухших глаз Вителлий смотрел на мелькавшие ножи. Он на мгновение отвернулся. Ему нравилось это превращение.
Много частей белых нежных тел красавиц.
Нежные-нежные…
Вителлий ел седьмую дыню и думал про пир, который он задаст самому себе вечером.
Пиршество!… Это будет в третий раз сегодня… О-о…
Больше не идет…
Вителлию принесли рвотное, специальный таз… Его вывернуло. Маленький сириец придерживал за лоб огромного императора; потом вытер ему рот. Вителлий посмотрел в таз и остался доволен. Таз унесли. Теперь можно было доесть оставшиеся дыни в ожидании ужина.
Вителлий читал донесение эдила города Рима. Тот писал, что многие недовольны образом жизни цезаря, рассказывают анекдоты про его обжорство. Кто-то добыл, переписал и расклеил по улицам государственный бюджет империи, из которого вытекало, что за несколько месяцев правления Авла Вителлия только на еду для императора ушло 900 миллионов сестерциев.
Жадные люди… Завистники… Сами бы хотели так поесть. Вот именно: сами! А все-таки поел я неплохо. Особенно тогда… Две тысячи рыбин!…
Вителлий потянул в себя слюну.
Семь тысяч штук птицы!… И все на одном столе… Мясо с рыбой! Рыба с мясом!
Вителлий закрыл глаза. Веки подергивались. Он хотел есть!
Блюдо. Огромное блюдо с флажком. На флажке написано: «Щит Минервы градодержицы».
Серебряное блюдо… Оно стоило один миллион сестерциев.
Императору было плохо. Он чувствовал спазмы в желудке.
На огромном блюде смешались печень рыбы скир, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен…
Жирное, нежное, сочащееся… Тающее, вкусное, волшебное… Розовое, белое, красное… Души-и-истое-е…х-хе… О-о-х…
____________________
Почему-то не спалось. Было жарко. Может, не так и жарко, но ему… Ему? Да-а… Вдруг прошел озноб по коже. Вителлий вскочил с постели, подошел к светильнику… Письмо Антония Прима всегда он теперь держал с собой… Не такой уж он дурак и обжора. Да, нет… И прекрасно он понимает, каким должен быть император.
Да… Должен быть… Гай Юлий Цезарь… Октавиан Август… Тиберий. Нет! Нет! Нет… Это-то прошло уже. Тиберий умер. Умер…
Вителлий вытер пот со лба. Неожиданно он вздрогнул. Кто-то кричал: «Спинтрий! Спинтрий! Любимая рыбка императора Тиберия! Рыбка, вильни хвостиком! Своим толстым, жирным хвостом… А-а!…» Никого не было. Император вспомнил: так кричал перед смертью центурион-отонианец…
«Что-то творится невообразимое», – думал Вителлий. Он вспомнил, что ему рассказала Триария, жена брата. Один рядовой конник заявил, что убил в последнем сражении брата и потребовал за это вознаграждения. Настроение в армии такое, что наказать его невозможно; наградить – наверное, бесчеловечно и незаконно. И ему ответили, что совершенный им подвиг заслуживает почестей, воздать которые
в походных условиях невозможно, а потому лучше отложить дело до других времен.
– О-ой… Кому он нужен, чтоб его наказывать или награждать. Если он такой скот – это его дела, – Вителлий устало смотрел на письмо Антония Прима.
«Что же делать?» – думал он. Трибуны и центурионы все чаще перебегают к врагу. Командующие Юлий Приск и Алфен Вар бросили армию. В тюрьме убит Валент.
Рядовые пока еще хранят верность. Упорно хранят. Почему?… Хотя… Разве я уже такой плохой?… Я люблю поесть. Не хочу волноваться изза кого-то. Не… Когда я был просто римским гражданином, то, может, и не всем нравился, но был таким, как все, наверное, со своими слабостями и достоинствами… Вла-асть Это – власть. Оказывается, мало быть добрым малым… Ведь ты – император? А я не знаю, я не могу… Не могу – вот что. Я знаю, что нужно мне, а им?… Нет… Легионы за меня… Они просто понимают: командиров им купят, или… А их не-ет… У них другого выхода нет. Им поздно. Уже поздно. Хотя… Но это было раньше, когда еще было можно… Да. Часть моих солдат перешла с развернутыми знаменами к флавианцам. Перешла… А теперь, им все… И остальным тоже. И они меня держат заложником. Но ведь я им тоже обещал…
Вителлий услышал голос Триарии. Он не любил эту женщину. Ему казалось, что злость бьет из нее фонтаном.
Такие, видно, фурии. Но они же есть. И она такая.
Сейчас Триария говорила своим визжащим голосом: «Он советуется со всеми, даже с рабами. Даже с этим маленьким сирийцем. Потом ужасается, потом угрожает, а потом напивается, как свинья…»
Это же она про меня… Про меня. Ну, почему я должен за них всех отвечать? Пусть они сами. Сами! А мне… А я… А мне Прим…
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
«Женщина с прошлым» и муж, внешне готовый ВСЕ ПРОСТИТЬ, но в реальности МЕДЛЕННО СХОДЯЩИЙ С УМА от ревности…Габриэле д'Аннунцио делал из этого мелодрамы.Уильям Фолкнер — ШЕДЕВРЫ трагедии.А под острым, насмешливым пером Джулиана Барнса это превращается в злой и озорной ЧЕРНЫЙ ЮМОР!Ревность устарела?Ревность отдает патологией?Такова НОВАЯ МОРАЛЬ!Или — НЕТ?..
Шестеро друзей — сотрудники колл-центра крупной компании.Обычные парни и девушки современной Индии — страны, где традиции прошлого самым причудливым образом смешиваются с реалиями XXI века.Обычное ночное дежурство — унылое, нескончаемое.Но в эту ночь произойдет что-то невероятное…Раздастся звонок, который раз и навсегда изменит судьбы всех шестерых героев и превратит их скучную жизнь в необыкновенное приключение.Кто же позвонит?И что он скажет?..
Перед вами настоящая человеческая драма, драма потери иллюзий, убеждений, казалось, столь ясных жизненных целей. Книга написана в жанре внутреннего репортажа, основанного на реальных событиях, повествование о том, как реальный персонаж, профессиональный журналист, вместе с семьей пытался эмигрировать из России, и что из этого получилось…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.