Императрица Орхидея - [136]

Я отправилась к Нюгуру и сообщила ей, что мы должны во что бы то ни стало встретиться с принцем Гуном. Появились вопросы, ответы на которые мы не сможем дать без консультации с принцем. Раз Су Шунь начал открыто нас игнорировать, значит, мы в опасности. Чтобы доказать это, я прочитала Нюгуру второй абзац из документа, где Су Шунь приказывал перевести из Пекина в Ехол несколько верных ему генералов.

— Разве отсюда не ясно, что на уме у Су Шуня? — спросила я.

Нюгуру со мной согласилась. Шпионы донесли ей, что принц Гун несколько раз посылал в Ехол гонцов, ни один из которых до нас так и не добрался.

В то же самое утро я получила кое-какую информацию от своей сестры Ронг. Принц Чунь получил из придворного ведомства приказ, подписанный Су Шунем, в котором ему запрещалось свободно путешествовать между Ехолом и Пекином. Именно по этой причине он и не смог прибыть к нам, чтобы находиться рядом со своей женой. Принц Чунь был под строгим наблюдением Су Шуня. Единственная наша связь с принцем Гуном была отрезана

«Уши» Ань Дэхая в Пекине донесли ему, что принц Гун начал активно собирать свои силы. Три дня назад он организовал встречу под прикрытием траурной церемонии императора Сянь Фэна. Кроме аристократов королевской крови, он пригласил на нее нескольких важных военных командиров, включая генерала Шэн Бао, монгола Сянь Голинчина и генерала Цзэнь Гофаня, который был, кроме всего прочего, управляющим провинцией Аньхой. По приглашению принца Гуна прибыли также иностранные посланники из Англии, Франции, Германии, России, Италии и Японии. Идею этой встречи подал Роберт Харт. В течение долгого времени он был советником принца Гуна по финансовым вопросам и вот теперь выступил в роли неофициального политического советника.

— Думаю, что нам следует подождать, — сказала мне Нюгуру. — Пусть коварство Су Шуня обнаружится для всех явно. Нам необходимо время, чтобы доказать жителям Поднебесной, что Су Шунь не заслуживает уважения. С другой стороны, мы не должны забывать, что его назначил сам император Сянь Фэн. Если мы будем действовать без поддержки двора, ситуация может взорваться.

Я пыталась доказать Нюгуру, что последний приказ существенно снижает шансы принца Гуна остаться в живых. Если он проигнорирует Су Шуня и приедет в Ехол, то его обвинят в непослушании приказам Его Величества и арестуют его в то самое мгновение, как только он войдет в ворота. Но если Гун останется в Пекине, то Су Шунь выиграет столь необходимое ему время и приберет весь двор к своим рукам. Совершенно естественно, что после этого он найдет любой предлог, чтобы избавиться от нас.

— Ты просто сумасшедшая, госпожа Ехонала, — ответила Нюгуру. — У Су Шуня нет законных способов от нас избавиться.

— Он может их создать. Если он идет на то, чтобы выпускать приказы по собственному усмотрению, то уже наверняка не будет колебаться, когда придет время рассчитаться с нами. А потом наступит очередь и принца Гуна.

Нюгуру встала.

— Я должна пойти и помолиться гробу Сянь Фэна. Его Величество должен знать, что здесь происходит, и тогда его дух на небесах нам поможет.

Ночная стража трижды ударила в барабаны. Было три часа утра. За окном еще стояла кромешная тьма. Я лежала в постели и думала о том, что сказала Нюгуру. Да, действительно, Су Шунь был избранником нашего мужа. Сянь Фэн ему доверял. Может быть, я не права, когда сомневаюсь в нем? Может быть, гораздо плодотворнее было бы выразить свою готовность к сотрудничеству, невзирая на наши разногласия? В конце концов, мы оба маньчжуры. Разве мы не пытаемся удержать одно и то же небо над нашими головами?

Но я не смогла переубедить саму себя. Нюгуру и я были главными регентшами при Тун Чжи, и нас так же назначил император Сянь Фэн. Но Су Шунь обращался с нами так, словно мы не более чем номинальные фигуры. Мы не могли ни слова сказать против выпускаемых двором декретов и указов. За несколько дней до этого Су Шунь отказался даже взглянуть на наш черновик документа, который мы разрешили опубликовать после нескольких поправок. Наши прошения и приказы от имени Тун Чжи подолгу циркулировали в коридорах власти и возвращались к нам без ответа, в то время как распоряжения Су Шуня немедленно принимались к исполнению.

Нюгуру решила, что мы должны сделать еще одно последнее усилие, чтобы уладить отношения с Су Шунем. Я согласилась.

На следующее утро, одевшись в официальные платья, мы вызвали к себе Су Шуня на аудиенцию от имени юного императора. Мы вошли в зал, где за перегородкой стоял гроб Сянь Фэна. Тун Чжи влез на гроб, постучал по крышке и стал шепотом рассказывать отцу о своем новом друге, красноглазом кролике. Он приглашал отца выйти из гроба и самому с ним познакомиться. «Хочешь, я подержу для тебя крышку?» — спрашивал он.

— Объясни, почему приказ принцу Гуну был послан без наших печатей? — твердым голосом спросила Нюгуру, когда пришел Су Шунь.

Он нагло стоял в центре зала в коричневом шелковом халате с золотой каймой по подолу. Шляпу, украшенную красной пуговицей и ярким павлиньим пером, он снял и держал в руках. Голова его была выбрита, борода напомажена. Он так гордо задрал вверх подбородок, что практически обращался к потолку, а на нас смотрел полуприщуренными глазами.