Императорский покер - [107]

".

То же, что привлекло внимание "молодого марксиста" (оказывается, что сама сдача экзаменов на аттестат зрелости в ПНР делает человека марксистом), по пунктам раскрыл нью-йоркский "Новы Дзенник" ("Новый Журнал") в статье на целую колонку, название которой ("История — это не прошлое время") уже включало в себе ответ. Цитирую фрагменты развития титула:

"В наполеоновской эпохе Лысяк разыскивает ключ к современной политической ситуации в Европе и к нынешней ситуации в Польше. Совсем не так, как это делают в польских школах, с немарксистской точки зрения, он представляет выдающуюся роль Наполеона в формировании современного политического и цивилизационного порядка Европы, равно как и реальные шансы Польши, восстановленной после разделов и существующей наряду с Францией. В том, что ни Наполеону, ни полякам этой цели не удалось достичь — решающую роль сыграла Россия как враг Наполеона, Польши и "чуждой" западной цивилизации (…) Содержанием книги, популярность которой обусловлена типичным для Лысяка стилем рассказа, является пятнадцатилетний поединок за звание арбитра Европы между императором Наполеоном и царем Александром I (метафора продолжающейся до настоящего времени конфронтации между Западом и Востоком). В этом столкновении можно смело искать корни нынешнего конфликта "Запад — Восток" и обнаруживать шокирующе актуальные параллели, например, проблемы Польши, Турции и Финляндии. Лысяк настолько решительно противопоставил себя фальшивой версии этих событий, представляемой марксистской пропагандой и историографией, что официальное издание "Императорского покера" в ПНР граничит с чудом (…) Это первая опубликованная государственным издательством книга, в отношении которой СССР подал официальный протест польскому Министерству иностранных дел, упрекая в антироссийскости и антисоветскости, заключенных в явных аллюзиях к современности (…) Не без причины Лысяк сделал акцент на фразе, произнесенной Наполеоном перед смертью на острове Святой Елены: "Россия — это сила, которая самым широким шагом марширует в направлении господства над миром" (…) В результате советского протеста, а так же статьи в "Новых Дорогах", критикующей книгу и автора — издание последующих книг Лысяка было заблокировано".

Все сообщения относительно скандала с «Императорским покером» подчеркивали, что это издательское «Чудо на Висле», совершенно явный и непонятный провал Лучшего. И со стороны Лучшего это было больше, чем провал — это было злодейством против четких директив ЦК ПОРП. Недавно "Литературная Газета" опубликовала высказывание польского участника Симпозиума польских и советских историков, К. Журавского:

"Возьмем историю царской России, ее империалистической политики. Один из высших рангом партийных деятелей команды Герека сформулировал данную проблему ясно и четко: он заявил, что критику царизма партия будет рассматривать как замаскированную критику Советского Союза".

Тем временем, Лучший, дав разрешение на печать "Императорского покера", допустил не только критику царизма на каждой третьей из нескольких сотен страниц, но и пропустил еще и, как писал "Новы Дзенник", те самые, располагающиеся на каждой пятой странице, «шокирующе актуальные параллели» и «аллюзии к современности». Чтобы было еще остроумнее — Лучшему ничего не нужно было расшифровывать, так как в послесловии я четко написал, что историческую сценографию я использую для расчетов с современностью. Правда, послесловие это было замаскировано названием «Библиографическое примечание», так ведь цензор и посажен для того, чтобы вычитывать каждое предложение. И можно ли было выразить проблему более ясно, чем я сделал это в последнем абзаце книги. Вот он:

"История интересует меня в качестве трамплина для литературных игр, нацеленных метафорой в современность, и именно литературной метафоре, вырастающей из истории, я и возжигаю свой маленький кусочек ладана. Эта книжка представляет собой не монографию о партии в императорский покер, а роман о ней, который стряхивает пыль со старой мудрости Байрона их "Странствий Чайльд-Гарольда":

И в том мораль деяний наших,

Что было раз — все время повторится,

Пускай история листов все прибавляет,

У ней всего одна имеется страница…"

Русским подобное раскрытие карт на последней странице было излишним — и без того книга являлась для них четко прочитываемым пасьянсом уже с первой страницы. Они и взбесились, поскольку само содержание не нравилось им ни в общем, ни в частностях, то есть — во многих частностях. Как правило, речь шла про общее звучание, которое весьма лапидарно отразил проф. Лоек в интервью для французского радио, когда ему задали вопрос о негодовании советских деятелей в отношении моей книги:

" — Дело в том, что польский вопрос, связанный с Наполеоном — это, в переложении на язык современных политических реалий, это намек о необходимости тесного союза Польши с Западом".

Ни убавить, ни прибавить; этому намеку я посвятил не один абзац в своих наполеоновских книгах, помня о словах самого Наполеона: "Есть только два народа — Востока и Запада". Но, чтобы все было совершенно ясно: выбор Запада здесь является выбором «