Императорский Китай в начале XV века - [8]
Создание системы уделов было лишь одним из многих мероприятий Чжу Юань-чжана, преследовавших в конечном итоге одну общую цель — упрочение императорской власти. Другой вопрос, насколько оно оправдывало ожидаемые результаты. Но об этом ниже.
Экономическая политика правительства Чжу Юань-чжана также была в известной мере подчинена общей цели укрепления его позиций в стране. Здесь нет возможности подробно останавливаться на вопросах экономической жизни Китая в конце XIV в., тем более что основная направленность аграрной политики того времени остается дискуссионной [53; 55; 96; 105; 106; 108]. Необходимо лишь отметить, что исследователи сходятся на следующем: усилия Чжу Юань-чжана были сосредоточены на расширении фондов государственных (казенных) земель, увеличении мелкого крестьянского держания земли, а также ограничении крупного частнофеодального землевладения[9]. В этих мероприятиях нетрудно проследить стремление укрепить финансово-экономическую мощь чиновно-бюрократической государственной машины, нити управления которой сходились в конечном итоге к императору.
Шаги, направленные к восстановлению и развитию хозяйства после монгольского господства и волнений середины XIV в., также предпринимались новым правительством отнюдь не с филантропическими целями. Авторы «Очерков истории Китая» небезосновательно подмечают: «Все… мероприятия, прямо направленные на налаживание и улучшение производства, Чжу Юань-чжан осуществлял с целью упрочения своей власти» [98, 408].
В результате описанной внутриполитической деятельности и дальнейших успехов в борьбе с монгольской опасностью Чжу Юань-чжану удалось закрепить свое положение и удерживать основные нити управления страной. При этом наблюдалось усиление централизации власти и шла все большая концентрация ее в руках императора. Согласно мнению исследователей, в период Мин подобная централизация и концентрация была осуществлена наиболее полно [125, 1]. И решающие сдвиги в этом направлении произошли именно в конце XIV в.
Однако значило ли это, что внутриполитическое положение в стране полностью стабилизировалось? Можно вполне определенно ответить — нет. Прослеживаемое усиление императорской власти явилось реакцией на неуверенность новосозданного минского правительства в прочности своих позиций. Это усиление, будучи одним из проявлений внутриполитической борьбы, не могло не встретить сопротивления среди определенных слоев и группировок китайского феодального общества. Постоянная двойственность в отношениях правящего класса феодалов к центральной власти — существование в их среде как силы притяжения к центру, так и силы отталкивания от него — отмечалась основоположниками марксизма [6, 411]. В периоды усиления централизации неизбежно активизировались и противоположные тенденции. Эта общая закономерность нашла проявление и в Китае.
Все 30-летнее царствование Чжу Юань-чжана заполнено раскрытием «заговоров», террористическими кампаниями, охватывавшими десятки тысяч человек, сменой лиц на командных постах государственной машины и армии, литературной инквизицией [47; 149; 152]. Мотивы, которыми руководствовался император, прибегая к подобным действиям, хорошо раскрываются в следующем его высказывании: «В прежние времена сановники могли идти с государем одним путем… Ныне сановники не таковы, они затуманивают государю разум, вызывают государев гнев. Группировки с коварными замыслами действуют без перерыва одна за другой…» [126, 457].
Нужно также учитывать, что борьба за усиление императорской власти происходила на фоне противоречий между различными силами в среде самого господствующего класса Китая. Это обстоятельство, с одной стороны, облегчало укрепление позиций правящего дома, а с другой — осложняло внутриполитическую ситуацию в стране. Ян Го-чжэнь, например, выделяет такие три основных слоя господствующего класса, интересы которых сталкивались друг с другом: 1) сторонники свергнутой монгольской власти; 2) «старые» китайские феодалы-помещики; 3) «новые» представители господствующей верхушки, выдвинувшиеся во время становления империи Мин. Кроме того, существовали и боролись между собой различные «локальные» политические группировки, объединившиеся вокруг отдельных лидеров или же по земляческому принципу. В качестве примера Ян Го-чжэнь называет противоборство чжэдунской группировки во главе с Лю Цзи против хуайсиской, возглавлявшейся Ли Шань-чаном [181, 4].
В этой связи следует упомянуть и о противоборстве между феодалами севера и юга страны, отмечаемом У Ханем [147, 20–21]. Уточняя позицию Чжу Юань-чжана в данном вопросе, некоторые исследователи говорят о его связи с южнокитайскими имущими слоями [49, 34, 175–176; 173, 250].
Определенное недовольство должны были вызывать в стране и мероприятия Чжу Юань-чжана в аграрной политике. Как отмечает Л. А. Боровкова, общество бурно реагировало на них [55, 169]. Такие шаги, как ограничение крупной земельной собственности, сопровождавшееся физическим уничтожением части землевладельцев и разорением десятков тысяч богатых семейств, а также изъятие в 1392 г. угодий, пожалованных сановникам за службу, не могли не встретить тайного или же явного сопротивления в среде соответствующих слоев господствующего класса [55, 162–163; 105, 62]. В то же время фактическое прикрепление крестьян к земле, заново произведенное в конце XIV в. с помощью переписи и кадастров, и быстрое нарастание норм эксплуатации приводили к усилению недовольства широких масс. Последнее выразилось в целом ряде крестьянских восстаний.
