Императорская охота - [5]

Спутнику Наставника сначала было не по себе. Но, присев за стол и опрокинув внутрь пару кружек эля, он расслабился. Когда же на эстраду выскочила высокая, размалеванная под куклу дама не первой свежести и принялась стаскивать с себя одежду под расхлябанный вой патефона, молодой Охотник уже был полностью поглощен созерцанием бледной, уже утратившей молодую упругость кожи танцовщицы. Он даже не заметил, как рядом с ним на стул присела рыжая девка, и обнаружил ее присутствие, только когда та прильнула к нему, навалившись полным, обвисшим бюстом. Ее слюнявые губы поползли по его щеке, оставляя кровавый след дешевой помады.

– Дорогой, у тебя не найдется несколько монет для такой милой крошки, как я?

Возбужденный то ли от избытка выпитого, то ли от созерцания стриптиза, он сразу же согласился и, приняв еще одну кружку эля, проследовал наверх вслед за ней. И там, на пружинном матрасе… Да, в ту ночь он получил все, о чем только мог мечтать девственник его лет. Мягкая, податливая плоть, зовущий, ласкающий рот… Он овладел проституткой, и, передохнув, повторил первый опыт. А потом…

Утром его неудержимо рвало на заднем дворе казармы. Он проклинал шлюху, дешевый эль, Наставника и все связанное с «Домиком кошечек».

Больше у него никогда не было женщин, и сейчас, пытаясь совместить тот мимолетный опыт «общения» с противоположным полом и образ Леоноры, Охотник не мог решить, как ему следует вести себя со своей новой знакомой. Мог ли он представить ее в постели с мужчиной… в своей постели. Или она и в самом деле была лишь земным воплощением его идеала? Рассуждая логически, Охотник пытался подобраться к проблеме с другой стороны. Разве он не хотел поцеловать Леонору? Наверное, да. И все же эта девушка казалась ему неким высшим существом – быть может, феей, случайно залетевшей в неухоженный сад его истомленной души?

Долгие размышления приводили лишь к мысли о бесплодности знакомства с Леонорой, и Охотник, предвидя крах своих мечтаний, расставание, рисовал в своем воображении картины невозможного. Эти фантазии все чаще мучили его. Он даже поклялся сам себе: «Если я увижу ее с другим мужчиной, я умру».

А через несколько дней, изучая «Лес категорий», Охотник с интересом обнаружил, что способен критически подойти к проблеме, которую окрестил для себя «Красавица и чудовища».

«Если разглядывать любую девушку, можно найти у нее изъян внешности. Значит, мы влюбляемся лишь тогда, когда заложенный в нас идеал накладывается на определенную личность, и наше воображение создает образ идеального существа. Далее существует два пути: или влюбленный обладает гибкой системой восприятия – тогда он чуть изменяет свой идеал в соответствии с природой его любимой. Или, наоборот, найдя в идеале изъян, он разочаровывается».

Тогда Охотник начал искать в Леоноре изъяны. Он возродил в памяти образ полупьяной шлюхи – единственной познанной им женщины, – и вновь попытался совместить его с Леонорой. Но сердце говорило другое… Он не мог сделать этого.

И тогда Охотник понял, что безумно, безнадежно влюблен.

* * *

Вечером Охотник и Леонора сидели на краю обрыва над серым морем. От заходящего солнца протянулась пунцово-алая искрящаяся дорожка, словно лучи заката добела раскалили металлическую равнину ленивых волн.

Леонора, свесив ноги с обрыва, игриво бросила через плечо лукавый взгляд на Охотника, который, подобно мрачной статуе, замер в своем инвалидном кресле чуть поодаль – на дорожке, выложенной потрескавшимися каменными плитами. Его скрытое тенью лицо на мгновение показалось девушке зловещей маской чудовища, вышедшего из потаенных детских снов.

– Вы сегодня какой-то печальный.

Охотник пожал плечами.

– А ты, как всегда, прекрасна. Закат великолепно подсвечивает твои чудесные волосы, а твой профиль…– Охотник вскинул руки над головой, словно собираясь пробить усеянный звездами свод вечернего неба, с наслаждением потянулся. – Ах, если бы я был художником, я нарисовал бы твой портрет, и он стал бы образцом красоты.

– Какие глупые фантазии! Вы мне очень льстите, – Леонора игриво повела плечами. – Вы, наверное, говорите так всем знакомым девушкам?

– Да, – Охотник обреченно уронил голову, и в этом движении крылось больше печали, чем казалось извне. – Сначала я прикидываюсь убогим, потом начинаю читать девушкам стихи, а после… после бедняжкам нет от меня спасения. Не веришь?

– Угу.

Она легко вскочила на ноги, и он на мгновение залюбовался ее стройными ногами, высвеченными на фоне заходящего солнца. Если бы она только могла вообразить…

– Почему ты встречаешься со мной?

Леонора чуть выпятила нижнюю губу, сморщила очаровательный лобик.

– Вы порой задаете странные вопросы.

– Часто?

– Не очень. Чаще говорите разные глупости, – и Леонора по-детски высокомерно пронзила его королевским взглядом. А потом, беззаботно засмеявшись, побежала по самому краю обрыва, так что камешки, выворачиваясь у нее из-под ног, сыпались в прибрежные волны.

Охотник развернул кресло и направил его по пляжу вслед за девушкой. Внезапно Леонора остановилась. Видимо, бросившись бежать, она не подумала о том, что он не сможет так же быстро двигаться за ней. Поэтому девушка вернулась и, взявшись за ручки позади изголовья Охотника, покатила кресло по пляжу.