Император полночного берега - [9]

– Никто не знает в точности свою судьбу. Но каждый может ее предугадать. Когда на распутье человек сворачивает в какую-то сторону, любой, кому уже знакома эта дорога, может сказать, что ждет его в конце. Скажи, сын мой, тебе нравится здесь?

– Конечно! – воскликнул юноша. – Мне нравится жить здесь с тобой, с Арденгом и Миррой. Я даже уговаривал маму перебраться сюда, но она почему-то не хочет покидать Кем-Парн.

– У твоей мамы совсем другая жизнь. А какую жизнь выберешь для себя ты? Я вижу, ты все-таки принес меч. Значит ли это, что ты окончательно сделал свой выбор?

– Конечно! – снова воскликнул Корлунг.

– Вот это и печалит девочку. Мужчины берут в руки оружие и надевают воинскую броню не для того, чтобы сидеть у домашнего очага. Рано или поздно их уводит дорога на поля далеких сражений. Назад возвращаются немногие. Ты готов к этому?

– Да!

– Не торопись с ответом, сын мой. Может статься, что, ступив на этот путь, ты никогда не будешь счастлив сам и сделаешь несчастными многих. Готов ли ты к этому? Подумай хорошенько, назад пути уже не будет.

– Готов! – решительно произнес Корлунг.

– Тогда возьми меч. Не стану скрывать, сын мой, мне не по душе твой выбор. Но ты слишком горд и слишком упрям – эти два качества часто сводят мужчин в могилу раньше срока. Не хочу, чтобы твоя жизнь прервалась слишком рано. Я дам тебе силу, что поддержит и твою гордыню, и твое упрямство. Лишь взявшись за меч и возненавидев врага, ты еще не становишься воином, пока ты просто человек с оружием, и любой опытный боец, даже не будучи хорошо вооруженным, сможет легко одолеть тебя в поединке.

Перед носом Корлунга, разбрызгивая комья земли, вверх взвился толстенный корень с длинными отростками, словно с руками. Юноша отшатнулся назад и, ухватившись за рукоять меча покрепче обеими руками, принял боевую стойку.

– Успокой свое сердце, выровняй дыхание, – услышал он повелительный голос дуба. – Ярость воина должна быть холодна.

– Разве такое может быть? – удивился Корлунг, за что получил удар веткой в лоб.

– Может. Слепая безрассудная ярость, как и злоба, не знает цели. Направь ее туда, где враг.

– А где враг? – осторожно поинтересовался Корлунг.

Он с опаской покосился наверх, ожидая нового удара веткой.

– Перед тобой, – прозвучал ответ.

Корень, поднявшийся перед ним, качнулся, взмахнув отростками. Корлунг отступил еще дальше.

– Я боюсь поранить тебя, отец, – нерешительно сказал он.

Нерешительность стоила ему еще одного удара, на сей раз по спине. Тренируясь с палкой и шестом, Корлунг был более уверен в себе, но сейчас в его руках был меч. Хоть и специально затупленный, но все-таки настоящий меч.

– Не бойся, сын мой. Рази!

Несмотря на привычное обращение, сейчас дуб разговаривал с ним довольно жестко и не скупился на удары, побуждая юношу к более решительным действиям.

Корлунг шагнул вперед и нанес удар. Вернее, хотел нанести. Его клинок наткнулся на толстый сук, невесть откуда взявшийся, еще одна гибкая ветвь оплела руки, а под ноги ударил корень. Через мгновение Корлунг припечатался спиной к земле, а у горла оказалось затупленное лезвие его собственного меча.

– Ярость должна быть холодна, – наставительно повторил дуб. – Не горячись в схватке, контролируй положение и, нападая, будь готов отступить. Следи за движениями противника, но не забывай оглядываться. Ты должен держать под обзором все поле боя. Бывалые воины, рубившиеся во многих схватках, спиной чувствуют опасность, тебе же еще этому учиться и учиться.

Корлунг поднялся на ноги и снова взял меч в руки.

– Конечно, я совсем не похож на обычного противника, которого можно встретить на поле боя, – продолжал дуб. – Но если сумеешь противостоять мне, устоишь и в настоящей битве один против многих.

Учебный бой продолжился. Атакуя юношу своими корнями и ветвями то с одной стороны, то с другой, дуб при этом терпеливо объяснял, как правильно держать меч, как двигаться, как наносить удары и парировать выпады противника.

Отмахиваясь от хлестких ударов толстых сучьев, Корлунг сломал мечом одну из ветвей. Он тут же замер от испуга и даже выронил клинок.

– Тебе больно, отец? – спросил он, осторожно коснувшись пальцами места слома. – Прости меня.

Первым ответом послужил очередной удар толстой веткой в грудь, такой крепкий, что юноша не устоял на ногах. Затем прозвучал ровный и суровый голос дуба:

– Где оружие, там всегда и боль. Не отвлекайся. В настоящем бою вокруг тебя всегда будут боль и кровь, некогда будет проливать слезы над ранами, своими и чужими.

Корлунг поднял меч и продолжил необычный поединок. Сражаться с дубом и в самом деле было тяжело. Противостоять ему не смогли бы, наверное, даже несколько опытных бойцов сразу. Уворачиваясь от одной ветки, юноша натыкался на другую, из земли в самый неожиданный момент появлялись огромные корневища, бросаясь на него со всех сторон, иные норовили обвить ноги. Корни так разрыхлили землю, что Корлунг начал проваливаться в ямы, это еще более усложнило тренировку. Он то и дело оказывался поверженным, но поднимался снова и снова, упрямо продолжая бой, уже не обращая внимания ни на обломанные сучья, ни на собственные ссадины.