Император полночного берега - [7]

Арденг в сердцах сплюнул.

– Почему ты так недолюбливаешь воинов и все, что с ними связано? – удивился Корлунг. – Мне казалось, тебе нравится ковать оружие. Когда ты работаешь над новым клинком, у тебя даже взгляд становится такой…

– Потому и не люблю, что сам был воином, – хмуро ответил Арденг. – Я ценю оружие за его изящество и кую мечи, совершенствуя собственное мастерство. Но я ни на миг не забываю, что в каждом новом клинке, наконечнике стрелы или копья таится смерть десятков людей.

– Ты был воином?! – изумленно вскричал Корлунг. – Почему ты никогда не рассказывал об этом раньше?

– Потому, что нечего рассказывать, – проворчал Арденг.

Он отложил в сторону меч, выкованный учеником, тяжело вздохнул и, взяв Корлунга за плечи, сурово продолжал, глядя юноше в глаза:

– Война – это не лихие приключения и вольная веселая жизнь. Прежде всего – это кровь и смерть. В свое время я достаточно поскитался по свету, узнал эту жизнь со всех сторон, но не видел ничего страшнее войны. Я видел целые поля, усеянные мертвыми телами, где вороны обжирались настолько, что не могли взлететь. Я видел, как корчатся в муках, медленно умирая, искалеченные бойцы. В этот миг они совсем не похожи на лихих вояк, больше напоминают испуганных мальчишек. Я помню их глаза – боль, отчаянное желание жить и обреченность. Я видел изрубленные тела стариков, женщин и детей в захваченных городах и селениях, видел обугленные трупы мирных жителей, заживо сожженных в своих домах, видел обезумевших от страха и стыда юных девушек, безжалостно поруганных толпой озверелых убийц в доспехах. Я видел детей, плачущих средь развалин, видел, как женщины, рыдая, вытаскивали из груды мертвых тел трупы своих сыновей, мужей, отцов. Я видел, как люди умирают с голоду, обобранные дочиста солдатней, и дерутся за обглоданную кость с дикими собаками. Вслед за войной всегда неизбежно приходят голод и мор, выкашивая люд не менее усердно, чем клинки. Все это я видел и слышал их голоса, крики, мольбы, стенания… Хочу забыть, но не могу…

Арденг снова вздохнул.

– И все-таки я хотел бы стать воином, – тихо произнес Корлунг.

– По-прежнему хочешь вступить в клан? – спросил Арденг.

После короткого раздумья юноша покачал головой.

– Нет. Пожалуй, нет. Я не забыл, как они обошлись со мной пять лет назад, и никогда этого не забуду.

Арденг усмехнулся и хлопнул ученика по плечу.

– Не забивай себе голову лишними мыслями. Иди отдыхай, мой мальчик. Ты славно потрудился сегодня. Твоя подружка уже заждалась.

Корлунг и в самом деле давно уже слышал мелодичный голос Мирры. Нежная, добрая песня девушки, казалось, наполняет весь лес, и все лесные обитатели притихли, вслушиваясь в чарующие звуки голоса ириады.

Юноша покинул кузню и углубился в лес, шагая вдоль ручья вверх по течению. Он не смог бы отыскать девушку по голосу – ее песня странным образом звучала над лесом отовсюду. Впрочем, Корлунг и не собирался отправляться на поиски, он не сомневался – Мирра сама придет к нему, как это уже бывало не раз.

Освободившись от одежды, Корлунг окунулся в прохладную воду ручья, подставив тело течению. Уже не в первый раз он слышал песни Мирры, но, как и прежде, чарующие звуки голоса ириады завораживали юношу. Даже ветви деревьев, склонившиеся над ручьем, казалось, покачиваются в такт мелодичным переливам. Знающие люди поговаривали, что в своих владениях в Изумрудных лесах ириады способны своими песнями усыпить навсегда неосторожных или враждебно настроенных путников. Но Корлунг не опасался наваждения, он любил отдыхать после работы в кузне вот так, лежа в водах ручья, обволакивающих его прохладными объятиями, под мелодичные звуки голоса Мирры, закрыв глаза и теряя ощущение времени.

Неожиданно песня смолкла, а вскоре к берегу ручья выбежала Мирра. Юноша приподнялся на локтях ей навстречу, ничуть не смущаясь своей наготы, прикрытой лишь прозрачной водой. Девушка задорно рассмеялась, сбросила с себя тунику и, с шумным плеском бросившись к Корлунгу, прильнула к его груди. Юноша обнял нежное трепещущее тело ириады, заглянул в ее зеленые глаза. За минувшие после их первой встречи годы лесная обитательница ничуть не изменилась. Видимо, правы были те мудрецы, что утверждали, будто над ириадами не властно время. Сама Мирра никогда не говорила об этом серьезно, но Корлунг подозревал, что, несмотря на шаловливый характер и ребячество, девушка намного старше даже старого Арденга. Но сейчас, когда на него смотрели зеленые глаза ириады, на губах чувствовалось ее дыхание, а к обнаженному телу прижималась ее нежная нагота, это не имело никакого значения.

– Я так люблю слушать твои песни, – произнес Корлунг.

Девушка игриво улыбнулась.

– Ириады – жрицы любви, мы всем дарим радость.

– Тогда подари радость мне, – прошептал Корлунг и прильнул поцелуем к ее влажным губам.

Ириада обняла его и обвила крыльями. Два обнаженных тела сплелись в единое целое. С этого мига для них двоих больше не существовало ничего вокруг, весь мир остался где-то в стороне, были только он и она – оба растворились в волнах блаженства, наслаждаясь близостью и ласками друг друга.