Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России - [31]
Единство двух корон было воплощено в персоне Павла и ярче всего отразилось в его гербе — в гербе империи. К концу XVIII века в России понятия о гербах государя и государства не были разделены. Монарх, империя, Россия, Романовы получали одно геральдическое обозначение, и это было глубоко естественно для страны, в которой верховная власть основывалась на вотчинном праве — в отличие от орденского государства, которое было выборной конституционной монархией и не отождествляло свой герб с гербом своего князя. В силу этого соединение достоинств императора и великого магистра могло отразиться в гербе России, но отнюдь не в гербе Ордена.
Теоретически Павел мог параллельно пользоваться двумя «собственными гербами» — императорским и магистерским. По традиционный четверочастный щит предстоятеля Ордена не мог удовлетворить государя. Подчиненное положение в таком щите занял бы не просто личный герб императора, но символ имперской государственности. Это исказило, инвертировало бы весь смысл композиции.
В пору детства и юности Павел Петрович не раз пользовался гербом российско-голштинской унии с двумя «сопоставленными» щитами.[126] Но в 1798 году этот композиционный прием не пригодился. Соседство гербовых щитов империи и Ордена обозначило бы союз двух государств, но не являлось бы личным гербом монарха. Павла, усматривавшего суть монархии в личностной власти, это устроить не могло.[127]
Лишь 10 августа 1799 года последовала реформа герба России, запечатлевшая новый личный статус ее государя. На груди государственного орла, позади «московского» щитка, было помещено новоизобретенное геральдическое обозначение магистерского сана — крест обетного рыцаря,[128] увенчанный орденской короной.[129] Ранее это положение занимала цепь ордена св. Андрея Первозванного.[130] В новой версии герба андреевская цепь вытеснялась магистерским крестом или же могла сопровождать его.[131]
На первый взгляд может показаться, что перед нами — лишь геральдическое указание на то, что один высший орден в России сменился другим, иначе говоря — на русификацию Державного ордена, его поглощение российской государственностью, к чему якобы стремился Павел.
Ближе к истине авторы, рассматривающие реформу 10 августа как введение в герб императора его личных кавалерских знаков.[132]
И все же оба предположения разбиваются о живую практику употребления нового герба и прежде всего о манифест о полном гербе империи, подготовленный под высочайшим наблюдением в 1800 году.[133]
В этой версии герба императора Павла I мы находим и андреевские, и иоаннитские знаки. Большой щит окружен цепью св. Андрея и положен на обычный белый мальтийский крест члена Державного ордена.[134] Между тем коронованный магистерский крест сохраняет свое место на груди имперского орла в щитке sur le tout. Это убеждает в том, что его роль не аналогична роли андреевской цепи и что он не является, подобно кресту за щитом, орденским знаком, перенесенным в герб. Более того: горловину императорского шлема над щитом украшает Halskleinod — знак ордена св. Андрея, показывающий, что именно этот орден остается высшим в империи.[135]
Значение коронованного креста было совершенно иным; он являлся чисто гербовым обозначением личного магистерского достоинства Павла. В отличие от обычных орденских знаков эта эмблема была интегрирована в композицию гербового щита как фигура в поле, charge. Это относится и к орденской короне: она «включена» в щит так же, как и три короны над орлом или регалии в его лапах, и этим принципиально отличается от герцогской шапки и царских корон над титульными щитками.
Сочетание орденских короны и креста появлялось в гербах великих магистров задолго до Павла I; но никогда эти два атрибута не составляли самостоятельной эмблемы.[136] В этом — исключительная новизна узаконения 10 августа.
Встает вопрос: верно ли мы поступаем, пытаясь найти строгую геральдическую логику и корректность в павловских реформах государственного герба? Не следует ли предположить, что достаточно невежественный в геральдике сенатор О. П. Козодавлев, главный советчик Павла I в делах гербоведения, просто запутался в орденских знаках?
Русская геральдика часто провоцирует на подобные вопросы. Заметим, однако, что геральдическая небрежность не означает отсутствия закономерности и, наконец, что далеко не все проекты Козодавлева и его сотрудников были приняты государем без возражений. В этом смысле характерна история манифеста 1800 года о полном гербе империи. В проекте преамбулы манифеста, представленном Козодавлевым, предыдущая реформа (10 августа 1799 года) объяснялась как следствие «соединения» Ордена «с державою России» и «присвоения» магистерского звания императорскому титулу.[137] Эти юридически некорректные пассажи были исключены, и в тексте манифеста, подписанного императором, мы читаем только о том, что, «восприяв Титул Великого Магистра», он соединил со своим гербом орденский крест.
