Император Наполеон - [72]

Вывод для Наполеона отсюда напрашивался сам собой: надо взять себе в жены принцессу из дома Романовых (он знал: их там незамужних — две), европейски обставить и разрекламировать этот русско-французский брак, а брачные узы еще сильнее скрепят политический союз двух самых авторитетных в мире империй — Франции и России.

4. Кризис русско-французского союза

К тому времени, когда Наполеон решил развестись с Жозефиной и вступить в новый брак с русской княжной, союз между Францией и Россией уже необратимо слабел. Главную, предопределившую крах союза трещину он дал из-за континентальной блокады Англии.

«К концу 1807 г., - констатирует Жан Тюлар, — к блокаде, за исключением Швеции, сохранившей верность договору с Англией, присоединились уже все европейские страны»[689]. Британская экономика начала страдать от блокады с первых же лет. Останавливались предприятия, свертывалось производство, росла дороговизна, «наметились симптомы девальвации фунта», а по ряду графств уже прокатилась «волна народных возмущений»[690]. Казалось, сбывается роковой для Англии прогноз Наполеона в его выступлении перед Законодательным корпусом осенью 1807 г.: «Англия, наказанная за методы, которые составляли самую суть ее подлой политики, вынуждена сегодня наблюдать за тем, как от ее товаров отказывается вся Европа, а ее корабли, загруженные никому не нужными дарами, скитаются по бескрайним морям, где, как им казалось, они еще совсем недавно царили, и тщетно отыскивают от Зунда до Геллеспонта хотя бы один готовый приютить их порт»[691].

В 1811–1812 гг. экономический кризис в Англии разразился с новой силой, поразив и финансовую систему, и торговлю, и промышленность (хлопчатобумажную, металлургическую, судостроительную). По всей стране начались рабочие стачки. Именно в те годы достигло наибольшего размаха движение луддитов (по имени легендарного ремесленника Неда Лудда), мастеровых, протестовавших против внедрения в промышленность машин и капиталистической эксплуатации. Губительные последствия континентальной блокады для английской экономики могли усугубиться после того, как 21 августа 1810 г. наследным принцем и фактическим правителем Швеции был избран свояк Жозефа Бонапарта маршал Ж. Б. Ж. Бернадот. Наполеон тогда заявил: «Французский маршал на троне Густава — Адольфа — самая лучшая шутка, какую мы когда-либо сыграли с англичанами»[692].

Все это могло только радовать Наполеона. Но континентальная блокада Англии ударила и по экономике его союзника — России. Из-за того, что были разорваны традиционные связи с Англией, внешняя торговля России за 1808–1812 гг. сократилась на 43 %[693]. Новая союзница, Франция, не могла компенсировать этого ущерба, поскольку экономические связи России с Францией были поверхностными — главным образом, по линии импорта в Россию предметов роскоши (ювелирных изделий, фарфора, мебели, парфюмерии). Нарушая внешнеторговый оборот России, континентальная блокада расстраивала ее финансы. Уже в 1809 г. бюджетный дефицит вырос по сравнению с 1801 г. с 12,2 млн до 157,5 млн руб., т. е. почти в 13 раз: «дело шло к финансовому краху»[694]. Русская экономика в условиях континентальной блокады стала походить на человека с острым приступом астмы.

Помещики и купцы, естественно, не могли примириться с таким положением, а царизм, учитывая интересы господствующих классов, потворствовал их контрабандной торговле с Англией. Картинно изобразил, как это было, М. Н. Покровский: «Континентальная блокада создавала в России оригинальный транзит: английские товары шли в Западную Европу по нашим речным путям, как некогда, в дни Киевской Руси, шли таким образом мануфактурные произведения Востока, — с берегов Балтики в Австрию и Пруссию, пробираясь далее до южной Германии и даже Швейцарии. Здесь контрабанда, шедшая с северо — востока, подавала руку контрабанде, шедшей с юго-запада через все еще не покоренную Испанию»[695].

Наполеон, избравший континентальную блокаду единственно верным средством одолеть своего главного врага и потому считавший ее «одним из важнейших дел, великой мыслью его царствования»[696], ревниво следил за соблюдением блокады каждым из своих сателлитов и союзников. Он понимал: «достаточно одной трещины, чтобы в нее провалилась вся система»[697]. Между тем его агентура постоянно фиксировала нарушения блокады со стороны России. Наполеон реагировал на это болезненно, но все его претензии Александр I вежливо отклонял, уверяя самого Наполеона и французского посла А. Коленкура, что Россия соблюдает континентальную блокаду неукоснительно, «в изначальной строгости»[698]. Канцлер Н. П. Румянцев на встрече с Коленкуром выразился даже таким образом: «В нашем союзе Россия ведет себя честно и целомудренно, как девственница»[699].

Конфликт между Францией и Россией, подспудно нараставший из-за континентальной блокады, был подогрет Александром I в дни войны Наполеона с пятой коалицией. Хотя в Тильзите и Эрфурте Александр обязался действовать в союзе с Наполеоном против любой страны, которая нападет на Францию, он, после того как Австрия начала войну с Францией, «и пальцем не пошевелил»