Император - [163]

Анна чувствовала себя прикованной крепкими узами к Александрии. Главным образом ее удерживали там бедные и больные, ко многим из которых она привязалась сердцем. Многих заблудших девушек она спасла и в мастерской.

Поэтому она попросила некоторого времени на размышление, и оно было ей дано. Пятнадцатого марта она должна была дать решительный ответ. Но она дала его уже пятого числа этого месяца, потому что в то время, когда она находилась в мастерской, Антиною удалось снова проникнуть в сад Павлины и незадолго до захода солнца пробраться к самому дому вдовы.

Мария и на этот раз заметила его вовремя и ласково попросила уйти. Но Антиной был в более возбужденном состоянии, чем обыкновенно. Он с горячей настойчивостью схватил ее руку и обнял Марию, умоляя ее быть милостивой. Она, в сильном испуге, попыталась освободиться от него, но он не выпускал ее и вскричал вкрадчивым, ласкающим голосом:

— Я должен видеть ее сегодня, только в этот один раз, добрая, милая Мария!

Прежде чем она могла помешать ему, он поцеловал ее в лоб и убежал в дом к Селене.

Горбунья не сознавала, как это случилось. Растерянная, как бы парализованная переменчивыми чувствами, она стояла и со стыдом смотрела в землю.

Она чувствовала, что с нею произошло что-то неслыханное, но это неслыханное показалось ей ослепительным светом. Для нее, бедной Марии, засиял этот свет, и с сильно бьющимся сердцем она отдалась вполне новому чувству гордости, заглушившему на короткое время ее стыд и негодование.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы снова прийти в себя и вернуться к осознанию долга, и Антиной воспользовался этими минутами.

Он большими шагами поспешил в комнату, где в ту незабвенную ночь он положил Селену на постель, и еще с порога назвал ее по имени.

Она испугалась и отбросила в сторону свиток, который читала для своего слепого брата.

Он умоляющим голосом обратился к ней во второй раз.

Только теперь узнала его Селена и спокойно спросила:

— Ты ищешь меня или госпожу Анну?

— Тебя, тебя! — вскричал он с жаром. — О Селена, я вытащил тебя из воды, и с той ночи я не могу забыть тебя и должен погибнуть из-за горячей любви к тебе. Неужели твои мысли никогда, никогда не сольются с моими? Неужели ты все еще так же холодна, так же нема, так же неподвижна, как тогда, у порога смерти? Подобно тени умершего, который посещает места, где он оставил все, к чему был привязан на земле, я несколько месяцев блуждаю вокруг этого дома, и никогда мне не удавалось сказать тебе, моя единственная, то, что я чувствую.

При этом признании юноша упал перед нею и попытался обнять ее колени, но она сказала с упреком:

— К чему все это? Встань и сдержи себя.

— О, позволь мне, позволь! — просил он ее с жаром. — Не будь так холодна и сурова!.. Пожалей меня и не отталкивай от себя!..

— Встань, — повторила девушка. — Я не могу сердиться на тебя, потому что я обязана тебе жизнью.

Тогда он встал и сказал тихим голосом:

— Я хочу не благодарности, а только любви, хоть немного любви!

— Я стараюсь любить всех людей, — отвечала девушка, — и поэтому я люблю и тебя, ты мне сделал много добра.

— Селена, Селена!.. — вскричал он торжествующим тоном, снова упал перед нею на колени и схватил ее руку, когда Мария, пылая от волнения, кинулась в комнату.

Хриплым голосом, в котором слышались негодование и гнев, она приказала ему сейчас же оставить дом и, когда он снова попытался осыпать ее просьбами, вскричала:

— Если ты не послушаешься, то я призову на помощь людей, которые вон там смотрят на звезды. Я спрашиваю тебя: хочешь ли ты повиноваться — да или нет?

— Зачем ты так зла, Мария? — спросил слепой Гелиос. — Этот человек добр и сказал Селене только, что он ее любит.

Антиной умоляющим жестом указал на мальчика, но Мария уже стояла у окна и приложила руку ко рту, чтобы позвать людей.

— Оставь, оставь! — вскричал юноша. — Я уже ухожу.

Он спокойно и медленно пошел к двери, но при этом еще раз со страстной любовью посмотрел на Селену. Наконец он вышел из комнаты. Он стонал от стыда и разочарования, но вместе с тем был весел и горд, как будто ему удалось совершить великий и трудный подвиг.

В саду он повстречался с вдовой Анной, которая тотчас же ускоренными шагами пошла к своему дому. Там она нашла рыдавшую и обливавшуюся слезами Марию.

Анна узнала все, что произошло в ее отсутствие. Час спустя она сказала епископу, что принимает приглашение общины в Безе и готова отправиться в Верхний Египет.

— С твоими питомцами? — спросил Евмен.

— Да. Сердечным желанием Селены, разумеется, было бы, чтобы ты окрестил ее; но так как нужен еще год обучения…

— Я совершу священное таинство завтра.

— Завтра, отец мой?

— Да, сестра, и я сделаю это без колебания. Еще будучи язычницей, она добровольно возложила на себя свой крест и оказалась такою верною, как будто она была приближенная Господа. То, чего ей недоставало — веру, любовь и надежду, — она нашла в твоем доме. Во имя Спасителя благодарю тебя за эту душу, сестра моя!..

— Не меня, не меня! — возразила вдова. — Сердце ее окаменело и затем было расплавлено не мной, а теплой верой ее маленького брата.

— Ему и тебе она обязана своим спасением, — сказал епископ. — И поэтому они оба вместе должны принять крещение. Дадим этому милому ребенку имя прекраснейшего из апостолов и назовем его Иоанном. А Селена пусть зовется Марфой, если ей самой понравится это имя.