Император для легиона - [3]

Проклятия и гневные выкрики встретили упоминание о предателе-военачальнике. Это он командовал левым крылом видессианской армии, и это его трусливое бегство превратило планомерное отступление в катастрофу. Неврат кивнула, полностью разделяя мнение разгневанных римлян. Она не видела Ортайяса со дня битвы, но зато была в Клиате. Девушка презрительно сказала:

– Он оставался в городе только для того, чтобы сменить павшую лошадь, и на другой же день, рано утром, снова помчался на восток. Ну и черт с ним, от него и так не было никакой пользы.

– Ты абсолютно права, девочка, – подтвердил Гай Филипп. Солдат-профессионал с головы до ног, он всегда смотрел в корень дела и потому спросил: – По дороге сюда не видела ли ты каздов? Что ты думаешь о положении наших войск?

– Врагов слишком много. И чем дальше на восток, тем больше, но в их ордах нет никакого порядка. Они преследуют беглецов, как лягушки мух – хватают всех, кто двигается. Единственное, что их сплачивало, была армия Видессоса, но разбив ее, они разом утратили всякую дисциплину и, разбившись на разбойничьи шайки, двигаются дальше, к плодородным равнинам и к Видессосу, рассчитывая перейти Бычий Брод, пока его никто не защищает.

Марк подумал о западных провинциях, которые прежде были такими зелеными и плодородными, а сейчас уже; верно, разорены кочевниками. Мирные поля сожжены, города, не имеющие крепостных стен, превращены в руины, пастбища вытоптаны, дымящиеся алтари залиты кровью жертв темного Бога каздов – Скотоса… Пытаясь найти хотя бы одно светлое пятно в этой печальной картине, он повторил вопрос Гая Филиппа:

– Что происходит с имперскими войсками?

– Большинство из них разбиты, как и Ортайяс. Я видела казда, который один преследовал целый отряд кавалеристов, крича в спину беглецам и издеваясь над их трусостью. Другой казд пытался преследовать меня, но мы потеряли друг друга в каменистых холмах. – Ужас двух страшных часов погони Неврат сжала в одну короткую фразу и закончила: – Остатки отрядов намдалени были в полном порядке, и большинство из них находились на расстоянии конного перехода от каздов.

– Охотно этому верю, – согласился Виридовикс. – Они прирожденные воины, закаленные и крепкие, как гвозди.

Римляне одобрительно загудели, соглашаясь с ним. Воины с островного княжества Намдален были в глазах Видессоса еретиками, к тому же, слишком гордыми, но сражались они так хорошо, что Империя охотно нанимала их на службу.

– Видела ли ты Туризина Гавраса? – спросил Скаурус. Он снова подумал о войсках брата погибшего Императора.

– Севастократор? Нет, я не видела его и ничего о нем не слышала. А что, Император и правда погиб? Об этом болтал Ортайяс.

– Правда. – Марк не стал вдаваться в детали и не упомянул о страшном доказательстве гибели Маврикиоса.

Горгидас обратил внимание на одну деталь, ускользнувшую от внимания трибуна.

– Но как Ортайяс узнал о смерти Маврикиоса? Он был так далеко от Императора, что не мог видеть его гибели.

Римляне злобно зарычали при одной только мысли об этом.

– Вероятно, он так надеялся на это, что принял желаемое за действительное, – предположил Квинт Глабрио. – Люди часто верят в то, во что они хотят верить.

Это было очень похоже на Глабрио – объяснить происшедшее слабостями человеческой природы. Марк, делавший в свое время карьеру в родном Медиолане, был более искушен в политике и потому нашел более правильное и не слишком утешительное предположение. Ортайяс Сфранцез принадлежал дому, который сам по себе был частью Империи. Его дядя, Севастос – премьер-министр Видессоса – был главным политическим соперником Маврикиоса, и следовательно…

Гай Филипп оборвал размышления Скауруса властно и требовательно:

– По-моему, мы слишком долго болтаем. Чем раньше будем в Клиате, тем лучше. Там мы сможем сделать нечто более полезное, чем попусту молоть языками.

– Дай хоть немного передохнуть, а? – сказал Виридовикс, вытирая ладонью взмокший от жары лоб. – Ты забываешь, что далеко не все здесь из бронзы выкованы, чтобы обходиться без сна, как тот гигант, о котором говорил грек.

Он вопросительно взглянул на Горгидаса, и тот подсказал:

– Талос.

– Во-во, – согласился кельт весело. Он был возбужден и полон энергии, но старший центурион, да и остальные римляне, превосходили его в выносливости и выдержке.

Несмотря на стоны Виридовикса, Марк решил, что прав Гай Филипп, считавший, что двигаются они недостаточно быстро. Многие раненые в отряде шли сами, более тяжелых приходилось нести на носилках. Если Клиат еще держится, римляне должны добраться до него, прежде чем кочевники бросятся его штурмовать. Гарнизон города не велик, и, безусловно, боевой дух его сильно подорван вестями о разгроме.

Мысли трибуна приняли новое направление, и он спросил Неврат:

– Еще один вопрос, прежде чем мы выступим: что слышно об Авшаре?

Скаурус был уверен, что князь-колдун пытался собрать бесшабашных кочевников и направить их на штурм города. Но девушка отрицательно покачала головой.

– Абсолютно ничего, как и о Туризине. Любопытно, не правда ли?

Неврат знала войну не понаслышке, видела, как казды с боями входили в Васпуракан, и ей не составляло труда следить за ходом мысли трибуна.