Император Бубенцов, или Хромой змей - [40]
– Кто-нибудь обидел? – галантно поинтересовался Ерошка. Ему немедленно захотелось вступиться, наказать обидчика, восстановить справедливость.
– Тэ-э… Недруги… – толстушка неопределённо повела рукой. Смахнула со стола фужер, тот ударился о мраморный пол, разлетелся со звоном.
Обернулось несколько встревоженных лиц, кое-кто поспешил отступить подальше. Между столами образовалось отчуждённое пустое пространство.
Бубенцов вдруг понял, чего же от него хотят. Это было так просто, так элементарно! Справедливости! Правды и справедливости! Ощущение правоты переполняло его! И Ерошка нарочно, сознательно, для того только, чтобы поддержать милую неловкую соседку, сбросил на пол и свой фужер. Но эффекта, на который рассчитывал Бубенцов, не получилось. Фужер глухо ударился ножкой, подпрыгнул и не разбился. Нужного звона не получилось. Послышался короткий смешок. Кто-то из свиты Ордынцева, а скорее всего, сам Ордынцев произнёс нечто язвительное. Ерошка слов не расслышал, но напоминание о том, что он должен Ордынцеву червонец, глубоко его оскорбило. В три шага преодолел мешающее пространство, зацепился пальцами за нагрудный карман пиджака Ордынцева.
– Всё для блага человека? Для удобре… удовре… удо-влетворения потребностей! Так, что ли, теперь? – грозно прошумел Ерошка. – Это как так? На тоненького берём? На слезе ребёнка? Холуй!
Рванул на себя. Треснул нагрудный карман, выпал шёлковый платочек, вывалилась розоватая изнанка.
– Кто? Кто допустил? – отпихиваясь от рук Бубенцова, завизжал струсивший Ордынцев.
Несколько охранников кинулись к Ерошке. Он усмехнулся, встал в боевую стойку. С этими пингвинами никаких проблем возникнуть не могло. Проснувшаяся духовная мощь уже не могла уместиться в тесноте груди, всё прибывала и прибывала. Ерофей знал, что способен свалить всех одним ударом. Знал даже, как надо бить, чтобы враги посыпались, как домино. Всё решалось просто. Нужно было подпрыгнуть, выбросить в стороны руки и ноги одновременно. Такой приём показывали по телевизору, в китайском боевике.
Но не успел глазом моргнуть, как получил такой силы удар в скулу, что посыпались искры. И ведь что обидно – видел, как приготовлялся этот удар, только слишком запоздало начал уклоняться. Уклоняться, честно сказать, начал только через две или три секунды после удара. Реакция почему-то замедлилась. Бубенцов размахнулся, ударил в ответ. Но ударил в пустоту, поскольку уже падал на пол. Повалился, как мешок, к ножкам стола. Да ещё при этом так стукнулся лбом, что всё потемнело и внутри его, и снаружи. Близкие отреклись, отступились от Бубенцова, одна только верная дама с прожилками лила на его голову клюквенный морс из графина.
– Главное, без паники. Сохраняем полное спокойствие.
Бубенцов соображал, сохраняя полнейшее спокойствие и рассудительность. Он, конечно, был немало удивлён тем, что самым парадоксальным образом оказался вдруг на полу. Надо было подниматься. Однако, если подняться сразу, то среагируют, собьют с ног, навалятся сверху. Поэтому Ерошка не шевелился, а только дышал глубоко, готовился к действиям. Мозг его, несмотря на выпитое, работал, как часы. Ясно, чётко, слаженно. Так, по крайней мере, ему в тот момент казалось.
Приоткрыл глаза, определил положение врагов. Врагов была целая толпа. Несметная сила. Кулаком не достанешь, а вот если метнуть чем-нибудь, то… Схватить вон ту бутылку из-под шампанского. Если удачно попасть в середину, в гущу, то мир их разрушится и все эти черти посыплются, как кегли. Хорошо, что лежал он ничком. Тут удача сопутствовала Ерофею. Во внезапности атаки всегда заключена половина успеха. А у него как раз была такая возможность – разом оттолкнуться руками и ногами. Пока эти тюлени среагируют, рука успеет дотянуться до заветной бутылки. И он сделал это! Рванулся, вскочил на ноги, дотянулся…
– Хоба!..
Тяжёлый снаряд полетел в гущу врагов.
Взвыли страсти человеческие!.. И не семь их было, не семь, а гораздо, гораздо… Но, увы, Ерофею Бубенцову, несмотря на разящий удар, не удалось разрушить бюргерский мир. И даже ни единой кегли не смог повалить. Хотя и попал очень удачно, в самую серёдку. Потому что весь этот чуждый, враждебный мир, в который целился и в который метнул сокрушительный снаряд, был всего лишь отражением в гигантском настенном зеркале.
С великолепным громом, замедленно, плавно, отваливаясь большими кусками, падало зеркало, высвобождаясь из бронзовых оков. Ударившись о светлый мрамор пола, развесёлыми брызгами плеснуло по щиколоткам. Радуга вспыхнула в облачке мельчайших осколков, зависших в воздухе. Оператор телевидения с вывалившимся от наслаждения языком снимал бесценные кадры. Радуясь величайшей творческой удаче, запечатлевал то, что больше уже никогда и нигде не повторится в мире.
Драгоценное зеркало разлетелось вдребезги, со звоном и восторгом. Великолепно брызнуло во все стороны под крики ужаса и протяжные вопли всех случившихся в тот момент здесь женщин и мужчин.
Кричали Настя и Горпина, гудел баритоном толстяк из посольства Скандинавии, тенорами перекрикивалась охрана, выла Полынская, альтом подвывала Изотова, а из дальнего конца ревел басом Бермудес. Расслышался даже в сонме голосов и редчайший голос – мужское сопрано, этот вился уже под самым куполом. Возопили все. И произошло чудо! Как-то так удачно сложилось, что голоса этих женщин и мужчин совершенно случайно слились в необыкновенный музыкальный аккорд. Это длилось всего только несколько мгновений, несколько тактов, а потом ангельская гармония рассыпалась. Но были эти секунды поистине бесценны! Не всякому руководителю хора удалось бы и за три года прослушиваний, жестокой муштры и репетиций подобрать и с такой точностью скомпоновать голоса по высоте, по тембру, по тону. Необычайной красоты и силы аккорд подержался в воздухе, а затем пропал навеки во времени и пространстве. Потому что не может земля удержать всё истинно прекрасное.
«Маленький стриженый человечек с помятым лицом, который, когда разговаривал, то от смущения расстегивал все пуговицы своего пиджака и опять их застегивал и потом начинал правой рукой щипать свой левый ус». Такими словами Антон Павлович Чехов в своем знаменитом рассказе Попрыгунья в образе доктора Коростелева изобразил внешность русского художника Алексея Степановича Степанова. Но зато как точно в этом рассказе показал он характер героя, его деликатность, скромность, мягкость и доброту... Именно таким замечательным характером обладал А.С.
Книга «Юрий Гагарин – человек-легенда» посвящена первому космонавту Земли. Юрий Гагарин не нуждается в представлении. 108 минут полёта в космосе навсегда изменили жизнь Гагарина. Лётчик истребительного авиационного полка в одночасье стал одним из самых знаменитых людей в мире. То, что такие люди принадлежат к нашей нации, вызывает чувство гордости за свое Отечество.Книга основана на документальных свидетельствах времен начала космической эры: это сообщения из мировой прессы, письма, отчеты, воспоминания современников – как тех, кто близко знал Гагарина, так и кто просто восхищался его удивительным подвигом.Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Путь русской науки в XIX — начале XX века отмечен многими открытиями и изобретениями. В это время в России работали такие знаменитые на весь мир ученые, как Д. И. Менделеев, И. П. Павлов, Н. И. Пирогов, К. А. Тимирязев и другие. Об их нелегкой судьбе и научном подвиге рассказывает эта книга.
Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь.
Эта популярная энциклопедия расскажет вам, от кого произошли славяне и чем они отличались от соседних племен; во что они верили и чему поклонялись; какие искусства и ремесла были развиты у славян; как они вели хозяйство и совершали обряды; как было устроено общество славян.Эта энциклопедия построена по тематическому принципу и состоит из нескольких разделов: «Происхождение славян», «Религия славян», «Обычаи и обряды славян», «Хозяйство и быт славян» и др. В книге множество иллюстраций.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.