Иммунитет III - [19]

***

«Перестаралась» в исполнении мисс Грейнджер сначала ударило было по ее же однокашникам: ее «учиться, учиться и еще раз учиться» всего за пару дней создало весьма приличную дистанцию между ней и сокурсниками, да и не сокурсниками тоже.

Умная девочка в разговоре с лучшим другом оценила это, сделала правильный вывод о том, что шарахание от нее сверстников это не совсем то, что надо, и перешла на другую, гораздо более малочисленную категорию: преподавателей. Сокурсники облегченно вздохнули, а потом и возрадовались. Потому что Гермиона Грейнджер начала задавать вопросы.

А когда она начинала спрашивать, на уроке точно можно было расслабиться… Она выкапывала такие тонкости и нюансы, что некоторые занятия становились едва ли не шоу, причем некоторые, самые продуманные однокурсники едва успевали строчить конспекты: преподавателям приходилось, так или иначе, выдавать очень редкую и иногда даже эксклюзивную информацию, которую ни в одном «одобренном Министерством» учебнике днем с огнем не найти. И в дополнительной литературе тоже. Слизеринцы после пары таких занятий даже перестали припоминать ей маггловское происхождение, а это уже кое-что значило.

Только Снейп, глядя на лучшую ученицу со смесью любопытства и иронии, после первой же ее попытки попросил записывать все вопросы и приносить ему, а не превращать его уроки в шоу для эрудитов и ходячих… ладно, сидячих энциклопедий. Так что зельеварение было единственным предметом, который у четвертого курса Гриффиндора и Слизерина проходил в обычном режиме.

Гермиона неожиданно для себя увлеклась таким новым способом добывания знаний. Она уже на раз-два раззадоривала Флитвика так, что тот пускался в пространные, но интересные объяснения о том, как и почему работают те или иные чары, и уже знала пару приемов, как вывести на «откровенность вне программы» саму МакГонагалл.

Авроре Синистре теперь приходилось готовиться к урокам особо тщательно, да и не ей одной… Только мадам Бабблинг морщилась, когда мисс Грейнджер поднимала руку. Она считала, что пока не время вдаваться в такие тонкости, однако отвечала, либо отсылала девочку к литературе, которую, впрочем, ей часто приходилось приносить самой: в школьной библиотеке такого и близко не имелось.

Чтобы репутация заучки и зануды закрепилась окончательно, Гермиона пару раз в неделю выступала по поводу поведения однокашников, но границы уже старалась не переходить — ей с ними еще три года учиться, как-никак.

— Грейнджер, ты стала такая странная, — Лаванда, сидя на кровати, задумчиво наматывала и сматывала с пальца светлый локон. — То вроде нормальная… то вообще повернутая на учебе, а иногда и на правилах. Что не мешает тебе иногда приходить из библиотеки после отбоя. Как тебя только мадам Пинс не выдворяет, интересно?

— Еще как выдворяет, — улыбнулась Гермиона, внутренне насторожившись. — Просто иногда ноги уводят непонятно куда, ну, когда задумаешься о чем-то, ведь бывает?

— И далеко уводят? — полюбопытствовала Патил.

— По-разному. Чаще всего на улицу несут, я один раз спохватилась, когда уже дверь открывала. Ох, как же пришлось бежать!

— Вот смотри, ты же нормальная сейчас! А почему вчера Лаванде всю плешь проела за то, что та на пару минут опоздала, а?

— Да, между прочим, я тоже бежала!

— Вместе с МакЛаггеном.

— Так ты на него, что ли, глаз положила?

— Я? МакЛагген? — Гермиона выдержала задумчивую паузу и почесала в затылке. — Да вроде нет… А может, мне просто завидно, что ты с мальчиками общаешься?

— Грейнджер, ты сама-то поняла, что говоришь? Ты сама прямо вот ни с какими мальчиками не общаешься, да?

— У меня просто так проявляется пубертатный период, — пожала плечами Гермиона и, глядя в стекленеющие голубые глазки соседки, спросила: — Объяснить, что такое?

— Э-э-э… пожалуй, не надо…

— Да ладно, я в двух словах…

— Грейнджер, не надо! — забеспокоилась Парвати, втихаря показывая своей подруге маленький кулачок.

— Мы, подростки, такие непоследовательные! — возвестила Гермиона насторожившимся и едва ли не приготовившимся срочно линять из спальни в гостиную соседкам. — Это все.

И улыбнулась.

— То есть, все? — осторожно переспросила Парвати.

Грейнджер пожала плечами.

— Ну вот если, например, Браун никак не может определиться, кто ей больше нравится, э-э… имена все называть?

— Спасибо, я знаю.

— И она активно пытается разобраться. Глазки строит то одному, то другому, то на свиданки бегает… ладно, вы меня поняли?

Обе соседки кивнули.

— А у меня вот так же с уроками…

— Да?! Ужас какой!

— Что?! Но ведь… Как-то… От того, правильно ли я выберу себе парня, будет зависеть моя будущая жизнь! А уроки… Э-э-э, даже не знаю…

— А от того, как я выберу себе специализацию и будущую работу — нет? Напоминаю, у меня нет никого в магическом мире, кто бы меня кормил за просто так.

— Так это все… ты такая потому, что о тебе некому позаботиться? — воскликнула Парвати. — Ох, прости, Гермиона…

— О… И меня прости. Ты, конечно, права. Знаешь… Если хочешь, я спрошу родителей, некоторое время, наверное, ты можешь погостить у нас. Спроси у своих…

— Спасибо, Лаванда. Не ожидала, честно… Я очень тебе благодарна. Хоть поколдовать будет можно!