Имитатор - [98]

Дым от взорвавшейся шашки уже рассеялся. Птицын дышал тяжело, но старался делать это беззвучно. Рядом с ним, метрах в двух, лежало тело убитого им человека. Это был сухощавый и жилистый мужчина — так же, как и те трое, в советской форме, уже немолодой. Рядом с убитым диверсантом лежал Стёпа Кравец. Пуля того самого «капитана», что сейчас стоял у стола, попала Степану прямо в висок. Птицын лишь мельком взглянул на тело своего старого товарища и, стиснув зубы, отвёл взгляд. Сначала Янчин, а теперь вот и Стёпка… Тела Антона Трефилова Птицын так и не увидел. Он помнил, как Антон стрелял из-за шкафов, но когда Кравца подстрелили, тут же бросился к нему.

Самому Птицыну пуля попала под правую ключицу.

Птицын озирался и с удивлением думал о том, что почему-то сегодня вид крови его совсем не пугал…

Идея Фирсова выдать себя за Левитана и его охрану сначала показалась Птицыну абсурдной. Но потом, в ходе перелёта на Урал, он всё больше и больше проникался этой идеей.

Уже в самолёте Фирсов показывал Птицыну, Кравцу и Антону фотографии худощавого молодого мужчины в круглых очках, с довольно пухлым ртом и тёмными, зачёсанными назад волосами. Юрий Левитан и Антон Трефилов вовсе не были похожи друг на друга, но они оба были молоды, худощавы, имели примерно одинаковый рост и густую тёмную шевелюру. Фирсов говорил, что у главного диктора страны быстрая походка, а ещё он много жестикулирует и всё время щурится, потому что близорук. «Надвинутая шляпа, поднятый воротник и круглые очки, — смеялся тогда Фирсов, — и дело в шляпе! Уверен, что наши диверсанты не слишком-то хорошо знают советского диктора в лицо».

В свердловском аэропорту их уже ждали. Встречающий — молодой старлей — тут же приказал подать им автомобиль и сообщил, что руководство согласилось с тем, чтобы Левитана на время перевести в другое здание. Там оборудовали дополнительную радиоточку, и на время проведения контр-диверсионной операции диктор будет вещать из соседнего здания. После этого они втроём каждое утро приезжали в особняк, где была размещена основная студия вещания, и уезжали затемно. Птицын с Кравцом изображали сотрудников охраны, а самого диктора изображал, разумеется, Трефилов.

Дни тянулись бесконечно медленно. Они просиживали в подвале, заставленном дорогой аппаратурой, с утра до ночи, не зная, чего ожидать. Особенно тревожными были прибытие и убытие с объекта. Понимая, что пуля может прилететь в любую минуту, Антон заметно нервничал, хоть Фирсов и уверял его, что диверсанты вряд ли попытаются устранить советского диктора вне пределов здания. В ближайшей воинской части в постоянной боевой готовности находился дежурный взвод. Так прошло без малого три недели, и это утро — утро двенадцатого декабря сорок первого года — поначалу ничем не отличалось от предыдущих.

Птицын огляделся по сторонам. В полуметре от себя он увидел свой табельный ТТ и принялся вспоминать. Когда снаружи послышались шаги, они все приготовили оружие. Когда дверь была взорвана и Птицын увидел в коридоре двоих, он тут же выстрелил. Потом стреляли довольно часто, но сейчас важно было вспомнить, сколько же выстрелов он сделал, когда вставил второй магазин. Ещё Кривов учил Птицына всегда считать свои патроны.

Нужно срочно вспомнить… Вспомнить: как же всё это было?

Птицын зажмурился, потом резко открыл глаза и посмотрел на лежавшего рядом с ним диверсанта. Птицын отчётливо помнил, что именно он попал в него. Пуля угодила в бедро — немец отшатнулся, и Птицын тут же выстрелил ещё. Попала ли вторая пуля в цель, Птицын не понял, но когда немец сполз по стене, он уже представлял для Птицына хорошую цель. Поэтому, когда диверсант попытался отползти, Птицын не раздумывая всадил в него целых три пули. После этого его самого отбросило назад. Он помнил, что, падая, успел выстрелить ещё дважды. Потом всё заволокло дымом, и он стал задыхаться. В магазине ТТ остался только один патрон, а времени на то, чтобы перезарядить оружие, у Птицына не будет. Один патрон — одна смерть, не больше и не меньше. Имитатор должен быть уничтожен во что бы то ни стало.

Откуда-то сверху снова послышались выстрелы. «Пулемёт, — догадался Птицын. — Значит, немцы всё ещё удерживают здание, и если эти трое смогут довести дело до конца, всё, что они делали за последние пару месяцев, будет сделано напрасно». Скрюченный переключил ещё какой-то тумблер, потом вытащил соединительный провод и сказал:

— Всё готово, гауптман.

«Капитан» улыбнулся. Лицо его было черно от копоти, и он походил на вышедшего из пекла чёрта. Он посмотрел на часы и сказал:

— До выхода в эфир осталась пара минут. Вы уверены, Дмитрий, что после того, как мы выйдем в эфир, русские не смогут помешать нам передать сообщение?

— Не смогут, гауптман. По крайней мере, до тех пор, пока сюда не прибудет специалист, — дрожащим голосом сообщил Скрюченный. — Вмешаться в эфир можно лишь из этого помещения.

— Отлично! — Он снова посмотрел на часы. — У нас семь минут для того, чтобы выполнить задачу и попытаться убраться отсюда. После этого я взорву всё это к чёртовой матери. Так, кажется, говорите, вы русские? — Улыбаясь, «капитан» похлопал Скрюченного по плечу. — Der Herold ist tot. Der Nachahmer hat seine Arbeit getan, was bedeutet, dass die Operation «Nachrichtenbulletin» erfolgreich abgeschlossen wurde