Имитация любви - [10]

Внутри третий корпус оказался таким же уютным, как и главный. Да и триста второй номер оказался неплох: все в светлых тонах, кровати застелены узорчатыми покрывалами. На одной из стен жутковатое изображение хауми и информационное табло. За мной в номер вошла курсантка из другой группы. Увы, центаврианка. Вряд ли она хоть слово мне скажет, не говоря уже о нормальной девичьей болтовне, но попытаться стоит.

— Блага, я Нина из ТР-5.

— Блага. Рэй, ТР-1.

ТР-1 – группа, которую обожают преподаватели. В ней учатся только центавриане из военных династий. Уверена, именно первая группа ТР станет гордостью факультета разведки.

Мы подошли к табло, и на наших браслетах появился невидимый ранее символ, означающий «зерно». Рэй начала смотреть на меня по-другому. Вероятно, в ее классификации низших существ я поднялась с позиции «презренные земляне» на «презренные земляне-члены Ки Арада».

начали просматривать сообщения на инфо-табло. Узнали, где взять одежду, куда идти на ужин, просмотрели общий распорядок дня для практикантов в «Эрмее». Как я и думала, большую часть дня мы будем проводить на территории отеля: тренироваться, бегать, лазать, оттачивать умения наблюдения и захвата, учиться проводить операции в команде и индивидуально.

— Нас разделят на команды, — сказала Рэй.

— Ты говоришь так, как будто это плохо.

— Плохо будет только, если достанется бестолковый капитан.

Я вспомнила свой опыт игры в команде, и мой живот схватило от волнения. А если я попаду в команду Вальдолы? Или меня назначат капитаном?

— Ты в норме? — спросила Рэй, заметив, что я схватилась за живот.

— Да, — солгала я.

— Тогда идем получать одежду.

Каждой курсантке выдали черный тренировочный костюм, две белые футболки и одни темно-синие брюки. Пожаловали еще ботинки, несколько комплектов белья на смену и гигиенические принадлежности, без которых не обойтись.

Поглядев на все это богатство, Рэй поджала губы. В академии у нас было четыре комплекта формы, которую меняли по мере изношенности, и белья выдавали гораздо больше. Если что-то рвалось или пачкалось – сразу выдавали новое, чистенькое и красивое.

— И это – на двадцать дней?

— Тебе маловато, принцесса? — тут же среагировала Вальдола.

— Что велено выдать – выдали! — оскорбилась женщина, протягивающая нам комплекты. — И если что испортите, сами починяйте. Ясно?

С ужином дело обстояло получше: нас побаловали сочным мясом (лучше не думать, чьим именно) и салатом из здешней зелени. А из напитков предложили кислый освежающий сок.

После ужина меня ждало два открытия. Первое, приятное, состояло в том, что Рэй оказалась довольно милой и предложила сходить в магазины на территории отеля и прикупить еще одежды. А второе состояло в том, что у меня на личном счете числилось катастрофически мало п. е. Сославшись на головную боль, я отказалась от шопинга и поднялась в комнату.

Там меня ждало еще одно открытие. На моей тумбочке лежала коробочка в лентах, на полу – корзинки с фруктами, а на кровати – диковинные цветы с нежными синими и пурпурными лепестками. Я коснулась цветка и тут же одернула руку.

Кто все это принес и зачем?

Изучив подношения, я нашла записку. На белоснежной плотной бумаге, на земном русском языке было написано: «Здесь я могу делать тебе подарки».

Ах вот, кто. Так и знала, что он начнет игры с ухаживаниями, соблазнами и намеками. Сначала я хотела изорвать записку в клочья, цветы вышвырнуть из окна в кусты, а конфеты и фрукты выставить в коридор. К счастью, я остыла быстро, и через инфо-табло оставила сообщение на ресепшн, чтобы все это безобразие отправили дарителю.

Мне не пришлось ждать и пяти минут: вскоре явился один из служащих. Я пропустила в комнату рыжего веганца[2]. Мужчина поглядел на конфеты, цветы. На меня. И снова на цветы.

— Вернуть? — спросил с подозрением.

— Да. Тому, кто подарил.

— Вообще-то они красивые, не?..

— Да, красивые, — с сожалением заключила я. — Но вернуть все равно нужно.

Веганец сгреб цветы в кучу, унес. Вернулся, забрал конфеты и фрукты. Я проветрила номер, но когда Рэй пришла, почувствовала слабый цветочный аромат и вопросительно на меня посмотрела. Я пожала плечами – мол, не знаю, в чем дело.

Кстати, в руках у центаврианки я не заметила покупок, если не считать одного свертка. Рэй убрала его в шкаф, и пояснила:

— Только белье разрешили купить. Все остальное – не по Уставу. И на выступления, которые каждый вечер проводят в отеле, нам нельзя. И в другие корпуса тоже нельзя без причины.

Я уже научилась различать в голосах старших эмоции, и поняла, что центаврианка злится.

— Мы сюда и не отдыхать приехали.

— Да, но намеренно лишать нас права хорошо выглядеть и отдыхать – это недостойно.

«Сразу видно, кто здесь элита, а кто – фермерша, — подумала я. — Дома ты, наверное, по несколько раз в день одежду меняла».

Инфо-табло моргнуло красным и показало красную физиономию веганца.

Я медленно поднялась с кровати, подошла к двери, открыла. Веганец, загруженный свертками, коробками и прочим, недовольно сказал, что подарки даритель обратно не принимает. А когда Рэй подошла взглянуть, кто там пришел, мужчина уточнил, что все это – для Нины Ветровой.