Иметь королеву - [18]

Они снова бросились вверх, под укрытие каменной глыбы. На этот раз Владимира не надо было принуждать. Пусть и свои там, у водопада, но попасть под очередь «калаша» он мог запросто. На лбу не написано, что ты не бандит.

«Вулканологи» залегли по обе стороны от камня и открыли ответный огонь. Продолжалось так недолго. «Священник» понимал, что ввязываться в перестрелку — дохлое дело. Подойдут свежие силы, кончатся боеприпасы, и их возьмут голыми руками. Он принял какое-то решение, потому что Андрей извлек из вещмешка два пакета размером с ученический пенал и стал зарывать их в снег у подножия камня. Держась так, чтобы укрытие было между ними и преследователями, «вулканологи» цепочкой двинулись к вершине.

Они отошли метров на двести, когда за их спиной раздался громовой удар. Тугая взрывная волна, сжатая с двух сторон стенами ущелья, догнала их и швырнула на снег. Владимир оглянулся через плечо и увидел, как каменный монстр нехотя покачнулся и, сотрясая склон, покатился вниз. Радуга заиграла в мешанине снежных кристаллов, тучей взметнувшихся под его тяжелой поступью. Подпрыгнув несколько раз, глыба врезалась в узкое место ущелья. Скрежет гранита о гранит был похож на звуки, издаваемые при столкновении двух локомотивов. Камень остановился, плотно закрыв своим туловищем вход в ущелье.

«Священник» поднялся, отряхивая с бороды снежную крошку.

— О'кей! А теперь, если хотите жить — вперед и вверх.

Хруст снега и запаленное дыхание преследовали Владимира по пятам. Он карабкался по склону первым. Падал, раздирая в кровь ладони о крупнозернистый снег, полз на четвереньках, тяжело поднимался и снова, как в замедленном кино, лез вверх.

До вершины оставалось не более двух десятков метров, когда он и все, кто был с ним, поняли, что уйти не удастся, и смерть, охотившаяся за ними последние несколько часов, близка.

Смерть появилась за их спиной, растопырив коротенькие крылья с подвешенными под ними ракетами «воздух — земля». Это был еще один «КА-50». Пятнистая боевая машина, стуча мощным двигателем, нагоняла беглецов. Крутнулись по обеим сторонам от фонаря шестиствольные пулеметы, и струи свинца низверглись с безмятежно-голубых небес.

«Метиса» в мгновение изорвало в клочья. Следующие очереди пригвоздили к снежному савану «священника». Андрей и Лина пытались отстреливаться, но успели выпустить лишь по несколько очередей. Вскрикнула Лина — очередь прошлась поперек ее тела. Упал и забился в конвульсиях умирающий Андрей. Подстегнутый ужасом Владимир, со стоном выдыхая воздух из распаленных легких, успел добежать до вершины. Сделав последние шаги, он упал и посмотрел на ту сторону остроконечного, обросшего мхом камня.

Раскрыв огромную пасть, пропасть ждала свою жертву. Ледяной ветер рвался снизу, из глубины, которую отказывался воспринимать взгляд. Дно пропасти покрывали стайки деревьев, которые отсюда, с вершины, казались кусочками плюша. Ожидая очереди в спину, Владимир закрыл глаза. Он лежал секунду, другую. Тарахтел двигателями вертолет, а пулеметы почему-то молчали. Судорожно перевернувшись на спину, Владимир увидел его прямо перед собой, чуть ниже над склоном. Они были на одном уровне, и пятнистая стрекоза походила на огромный военный грузовик, который сейчас наедет на беззащитного человечка и раздавит в лепешку.

Летчик за стеклом помахал Владимиру рукой, и он, вскочив, замахал руками, заколотил себя в грудь, захлебываясь от крика:

— Я свой, свой! Не стреляйте!

Летчик поднял руку и жестом патриция, решающего участь гладиатора, показал большим пальцем вниз.

Владимир сделал шаг к вертолету, и тотчас снег у его ног вздыбился от града пуль. Летчик снова ткнул пальцем вниз, и следующая очередь почти коснулась его ступней. Владимир отшатнулся назад. Теперь он стоял на самом краю пропасти. Летчик, не отпуская пальца, покачал пулеметами.

— Туда?! В пропасть?! — закричал Владимир. — За что?! Я же свой!

Вертолет качнулся, и пули запрыгали по склону. Цепочка от них по дуге приближалась к человеку, стоящему над бездной.

Когда разрывы приблизились к нему, Владимир посмотрел вниз. В одурманенной голове заметались обрывки идиотских мыслей — сколько он будет падать? Двадцать секунд? Минуту? А может, этот ледяной воздушный поток, возносящийся из пропасти в небо, вышвырнет его обратно? Ведь как же так — вот он, живой, чувствующий, скоро будет грудой изломанных костей валяться на камнях! Нет, так не бывает, не может быть!

Он перегнулся еще дальше за край и на секунду вынырнул из предсмертного кошмара. Вот он, крохотный шанс! Если ты есть, Господи, в которого он не верил — помоги!

Рядом с ним от попадания вдребезги разлетелся гранитный обломок. Владимир стиснул зубы и, сдерживая крик, прыгнул в пропасть.

Пулеметная очередь ударила в пустоту. Вертолет помедлил, удовлетворенно кивнул пятнистой мордой и, круто свернув, удалился.

Этот военизированный поход организовал новый командир батареи обеспечения поисковых работ капитан Смолин. Бывший командир батареи майор Гнатюк — алкаш с вечно мутными глазами и идиотской привычкой, напившись, поднимать батарею среди ночи, — уволился в запас. Жизнь в БОПР сразу переменилась к лучшему. Капитан, разрядник по штанге и кандидат в мастера по самбо, веселый мужик, вместо нудных размахиваний руками-ногами во время утренней зарядки ввел рукопашный бой. Стрельбище, которое солдаты видели за все время службы один раз — после принятия присяги им выдавали символические три патрона — стало местом постоянных тренировок. А когда наступило камчатское лето, то, с разрешения командования части, БОПР собралась в военизированный поход на вершину скалы, подпирающей небеса в десяти километрах от Калчей. Как настоящие бойцы — с «Калашниковыми», подсумками, скатками, — они переправились на баркасе местного рыбхоза на другой берег реки Камчатка и по накатанной дороге запылили к широкому устью поросшего деревьями ущелья. Через два часа после этого недотепа Романов оторвал каблук у сапога. Водопад, зернистый снег ледника — они прошли этот путь до вершины. Но солдаты идут в поход, чтобы делать дело. А дело это заключалось в том, что у кромки лесного массива капитан Смолин приказал вырубить крепкое молодое деревце. Его ствол длиной метра три тащили по очереди до вершины и там, привязав к нему оранжевое полотнище — кусок парашютного шелка, установили на краю пропасти как знамя победы над скалой. Знамя простояло почти все лето. Его хорошо было видно из расположения части в бинокль. Потом его не стало — шальные ветры, наигравшись с полотнищем, сбросили древко в пропасть. Оно не исчезло в бездне. Пролетев два метра, знамя застряло между двумя уступами и осталось так, хлопая шелком на ветру. Шли годы, но дерево не сгнило. Ледяной ветер не давал поселиться в нем ни жукам древоточцам, ни гнилостным бактериям, ни грибкам. Древесина высохла и стала тверже камня.