Именем закона - [56]
На допросе он показал:
— Записка должна была попасть к Берзарину минут за пять — десять до ухода самолёта, чтобы его не успели задержать... Часы я никуда не собирался отправлять. Это я решил сделать позже. Но я знал, что такая пропажа будет быстро обнаружена, и хотел направить поиски по ложному следу.
Поскольку кража была совершена в комендатуре, Берзарин все время интересовался и ходом расследования, и личностью преступника. Слушал он доклад внимательно, возмущался алчностью преступника, примитивностью его оправданий и той изворотливостью, с которой он запутывал следы преступления. Помню, что мы с Николаем Эрастовнчем несколько разошлись в оценке личности преступника. Берзарин даже слегка упрекал меня в излишней чувствительности.
Был генерал в это утро подтянут, жизнерадостен, много смеялся и шутил. Прощаясь, он еще раз напомнил, что скоро отправляется в Москву. По всему было видно, с каким нетерпением он ждал этого дня и часа.
Прокуратура армии располагалась в трех — пяти минутах ходьбы от кабинета Берзарина. Ушёл я от него в отличном расположении духа. Бодрило солнечное, полное буйных ароматов утро. Цвел жасмин, в садах неистово, словно выхваляясь одна перед другой, заливались птицы.
Я сел завтракать. Но вдруг раздался резкий телефонный звонок. Я схватил трубку и услышал громкий, взволнованный голос дежурного по штабу армии:
— Товарищ прокурор, убит Берзарин...
На мгновение мне показалось, что у меня парализовало ноги, руки, отказала речь. Собравшись с силами, я крикнул:
— Вы что, с ума сошли: я только вышёл от него?!
— Товарищ прокурор, правда.
— Где, как?
— Не знаю, мне самому не доложили. Вас ждут на углу нашей улицы и Франкфуртер-аллее.
Не своим голосом я крикнул дежурному прокуратуры:
— Убит Берзарин! Вызывайте всех следователей, помощников, и пусть догоняют меня на Франкфуртер-аллее! Доложите Яченину!..
Вскочил в машину, и мы с сумасшедшей скоростью промчались мимо коттеджа Берзарина, штаба и выскочили на Франкфуртер-аллею. Уже издали на перекрестке заметил скопление машин и людей. Немецкий полицейский и советская регулировщица преградили дорогу. Регулировщица скомандовала:
— Объезжайте, проезд закрыт.
Я на ходу крикнул: «Прокурор!», соскочил с машины и побежал к толпе. Все, вероятно, слышали, что я крикнул регулировщице, и расступились. Между двумя «студебеккерами» в простом шоферском комбинезоне, прикрывающем генеральскую одежду, на дороге лежал Берзарин. В двух-трех метрах — опрокинутый, сильно побитый мотоцикл «Харлей» и рядом с ним, на панели, в луже крови, — мертвый сержант, ординарец командарма.
Над Берзариным, припав ухом к обнаженной груди, наклонился незнакомый майор. Увидев меня, он тяжело встал и тихо сказал:
— Все... — И офицер направился к ординарцу.
Я остановил майора:
— Вы врач?
— Так точно, случайно проходил.
— И вы уверены?
— К сожалению, да.
Немного в стороне, низко опустив голову, стоял пожилой ефрейтор. Его охраняли с пистолетами в руках два лейтенанта. Один из них, обращаясь ко мне, сказал:
— Это дело его рук... Таких гадов надо стрелять без суда и следствия.
Я спросил у офицеров:
— Вы видели, как произошло?
— Нет, мы подошли позже.
Ефрейтору было не менее сорока пяти — пятидесяти лет. Сгорбившись и сцепив впереди руки, он испуганно шептал:
— Не соображу, как все случилось...
Подъехали следователи, а через несколько минут прокурор фронта генерал Л. И. Яченин. Я спросил у Яченина:
— Кому прикажете вести дело?
— Вам, лично вам. Докладывайте через каждые два часа.
Записав фамилию шофера, номер «студебеккера», столкнувшегося с мотоциклом, фамилию погибшего ординарца и войсковой номер артполка, Л. И. Яченин уехал.
Через час-полтора подъехал дежурный прокуратуры фронта и сообщил:
— Вас вызывает маршал Жуков из Москвы к аппарату ВЧ. Яченин приказал сейчас же быть в штабе фронта, он вас там будет ждать.
С Москвой меня соединили сразу, как только я прибыл.
Жуков взволнованно спросил!
— Не удалось спасти?
— Нет, товарищ маршал.
— Доложите, что уже ясно.
Я кратко сообщил:
— Берзарин ехал из штаба армии на своем мотоцикле, сам сидел за рулем, ординарец — в коляске. Когда они подъезжали к перекрестку, по главной улице шла колонна «студебеккеров» полка РГК. На перекрестке произошло столкновение. У Берзарина расколот череп, то же самое у ординарца — оба погибли.
— А шофер «студебеккера»?
— Он жив, нами задержан.
— Это не диверсия?
— Думаю, нет.
В ответ металлический, властный, с явным сарказмом голос:
— Как это — думаю? Почти два часа прошло, а вы все не уверены! Учтите, сам хозяин интересуется этим случаем. Заканчивайте следствие и к двадцати двум часам вы или Яченин доложите мне.
О разговоре с маршалом Г. К. Жуковым я немедленно доложил Л. И. Яченину. Тот что-то долго обдумывал, а затем сказал:
— Жалко, очень жалко. Пройти такую войну и теперь погибнуть... А главное — какой человек! Но как бы ни было, а за последствия отвечать должен только тот, чья вина бесспорна, доказана... Прошу вас, не торопитесь, хорошенько проверяйте, тщательно ведите дело, не упускайте ни одной мелочи... Результаты доложите мне сегодня!
Юристы, как и все в армии, любили Берзарина. Не хотелось верить, что его нет... Я боялся, как бы теплые чувства к нему, живая память о человеке, который провел нас через тяжкие испытания войны, шёл рука об руку с нами, не заслонила бы от меня истину, не помешала бы ее поискам, не набросила тень на невиновного.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.