Именем Усатого Существа - [4]

— Да! — спохватился миллионер, отрывая взгляд от зеркала. — Насчет того, что никто не узнает. Кто ж меня, в самом деле, узнает? Кто признает? Как докажу, что я Ратмир Заломаев, что я это я, как лицо юридическое? На паспорте фото прежнее, и все меня другим помнят. Это как? Это, знаешь, чревато, это я как-то упустил…

— Ну, если ты себе прилепишь нос кавказской национальности, или рост баскетбольный закажешь, или мускулатуру жуткую, как у этого, из кино, — тогда конечно, — откликнулся таракан. — А ты, когда физию править будешь, творчески подходи, выбирай такое, чтоб и качественней было, и в то же время похоже. С росточком поскромнее и с габаритами. Сантиметров на десять подрастешь, никто особо не удивится, разве что жена. А с внутренними органами и проблем никаких. Да притом, Григорьич, мозги-то у тебя свои останутся, неужто не сообразишь, какой лапши кому потом на уши навешать? А теперь отпускай меня, Григорьич. Восьмой час уже, и дел у тебя полно. В офисе ты ничего более не высидишь: Веруньку уже использовал, а у костолома твоего ничего заимствовать не советую, поостерегись. Он у тебя хоть и крутой, да невезучий, я б его вообще на СПИД проверил. Отпускай меня, парень, и вперед — отовариваться. Скажи теперь одно только слово: «Отпускаю!», и расстанемся мы с тобой, довольные друг другом.

Ратмир Григорьевич задумался, поглаживая пальцами пепельницу. Отпустить? А ну как отпустит, и волшебное заклинание в дальнейшем не сработает? Впрочем, одни уже Верунькины глаза и брови являлись бесценным тараканьим даром. И потом: не волочь же с собой эту штуковину на поиски красоты и здоровья?

— Отпускаю! — сказал он пленному усачу и приподнял пепельницу над столом. Но выметываться на волю было уже некому: таракан исчез. Точно просочился мгновенно сквозь могучую дубовую, павловской эпохи, столешницу. Лишь на зеленом сукне какое-то время оставалось коричневое пятно с усами и лапками, но вскоре, побледнев, исчезло и оно.

Однако волшебство продолжалось. Неожиданно без звонка и при положенной трубке заработал телефакс, вытолкнул из своего чрева короткую ленту сообщения и умолк. Ратмир Григорьевич сорвал ленту и прочел следующее:

«Не сомневайся: все будет, как обещано. Забыл только сказать тебе, что волшебство Существа моих габаритов реализовывается лишь в течение ста запыхов, по-вашему — пяти часов. Сообрази, когда мы с тобой начали, и управляйся. Желаю удачи, Говэныч! Усатое Существо».

«Сообрази сам и управляйся…» Ратмир Григорьевич, нависнув над столом, закаменев, погнал мысли на предельных оборотах, как в преддверии самых выгодных, но и самых рисковых торговых операций.

Как ему с максимальной пользой уложиться в жесткие временные рамки волшебства? В сто этих, как его… запыхов, в пять часов? Где можно иметь наибольший выбор фрагментов здоровья и привлекательности? Да еще чтобы приобретенное хоть как-то напоминало бывшее? В спортзале? Куда у него постоянный пропуск, где после тренировки в сауне обливаются здоровым потом мясом кормленный рэкет и икряная коммерция? Ратмир Григорьевич вспомнил эти рожи — нет! В баню рвануть, где голые? Намыленных разглядывать, неизвестного здоровья? В бассейне тренеров расспрашивать, медкарты ворошить? Пять часов на всё про всё, да и не пять уже, а меньше!

«Транспорт! — высветилось вдруг в мозгу бизнесмена решение. Метро!» Да, именно в метро будет у него желанный выбор. Тысячи, десятки тысяч всевозможных носов, подбородков, ушей, здоровых легких, почек, отменных сосудистых, идеальных опорно-двигательных систем катят на эскалаторах, кишат в переходах, вваливаются в вагоны и разъезжаются по всевозможным направлениям гигантской подземки. Да неужто ж из стольких вариантов не подберет он искомого. Метро — единственное правильное решение.

Приняв это решение, Ратмир Григорьевич начал действовать быстро и четко. Он откромсал ножницами кожаный клапан электробритвы, ради вмонтированного в него зеркала, сунул клапан в карман и стремительным шагом покинул кабинет.

В прихожей, полулежа на кожаном диване, листал журнал скучающий телохранитель Гарик, бывший спецназовец и бывший рэкетир, личность, широко известная в своей сфере. Увидев шефа, он пружинисто вскочил:

— Домой, хозяин?

И шагнул к вешалке, чтобы подать Ратмиру Григорьевичу волчью его доху. Но тот уже опередил его, спешно впихнув руки в рукава, не застегиваясь, кой-как намотал шарф, нахлобучил шапку.

— Срочно. К метро. К ближайшему! — отрывисто бросил он и выскочил из офиса.

Минутой спустя Гарик уже гнал «вольво» сквозь снегопад по колдобинам Лесного проспекта.

— Давайте все ж и я с вами, хозяин, коли уж приспичило, — грубовато-заботливо предложил он выскочившему из машины шефу. — Мало ли что, береженого Бог бережет.

— Нет. Заедешь на Чайковскую, скажешь Ираиде Витольдовне, чтоб не волновалась, я могу задержаться до часа. Откуда буду возвращаться, не знаю. Схвачу тачку, — говорил он кивающему Гарику. — Все.

И уже совсем было собравшись войти в вестибюль метро, вспомнил тараканьи слова о своем телохранителе.

— Кстати, как у тебя, Гарик, со здоровьем?

— Нормально, — пожал тот плечами.