Именем Федерации! - [32]

— Н-нет, нет у меня экскаватора, — на всякий случай перекрестился отец Ансельм.

— Да и где их конкретно рыть?

— Я просто предложил, — огорченно поджал губы святой отец. — Можно еще капканы расставить.

— О, разумеется! А потом отправиться на охоту с луками и стрелами, трубя в рога.

— Я этого не говорил.

— Вот и помалкивай себе в тряпочку.

— В тряпочку? — удивленно распахнул глаза монах.

— О Великий Херст, где вы его откопали? — потряс руками Фелки.

— Он сам откопался, — смешливо фыркнул Хан.

— Я могу отыскать Фарро, — подал голос Корнелиус.

— Вы? Каким образом? — усомнился Гемм.

— Мне лишь нужна какая-нибудь его вещь.

— Хрюм-ищейка идет по следу, — залился веселым хохотом Фелки. — Ну, колдун дает!

— Погоди ты зубоскалить! Вы серьезно можете отыскать Фарро по вещи?

— Не сомневайся, почтенный Сартор, — склонил голову маг.

— И ничего здесь не разнесете?

— Ничего.

— Предположим… Но какая вещь вам подойдет?

— Лучше что-нибудь из его одежд. Ношенных.

— Без проблем! Фелки, нам нужно срочно вернуться на судно.

— Сделаем проще: скажи, где каюта Фарро, и вам принесут хоть целый чемодан шмоток.

— Чемодан не нужен, — отрезал Гемм. — А каюта — на ней написано «VIP».

— Чего и следовало ожидать. Ждите здесь, — и человечек унесся отдавать распоряжения.

— Ох, не нравится мне все это. — Хан уставился в пол и побарабанил пальцами по ящику.

— Не каркай. — Гемм тоже был не в восторге от идеи привлечь к поискам колдуна.

— А я не каркаю, я ясно вижу. Как говорится, «и опыт, сын ошибок трудных…»

— Ну-ну, гений ты наш.

— Вот увидишь, эта затея добром не кончится.

— Кончай душу травить, говорю, — разозлился Гемм. — И так никакого настроения, а тут ты еще со своими предсказаниям, оракул хренов! — Гемм резко поднялся и отошел.

— Чего это он? — Хан повернулся к Пурвису.

— Переживает человек, не видишь, что ли?

— А, тогда другое дело. — Штурман зевнул, откинулся на стену и закрыл глаза. — Разбудишь, когда что-нибудь случится…

Глава 7

Время тянулось до нудности медленно. Гемм скучающим взглядом наблюдал за магом, удобно устроившимся на полу у низенького, похожего на кукольный, стола. Корнелиус где-то разжился несколькими листами бумаги и авторучкой, и теперь, подперев лоб пальцами, что-то быстро строчил. Изредка, в задумчивости, он пытался обмакнуть кончик ручки в несуществующую чернильницу, и тогда надолго застывал с протянутой рукой, а после раздраженно пожимал плечами и опять принимался писать. Работал он в каком-то исступленном вдохновении, будто опасался потерять мысль, внезапно озарившую его. Вязь неразборчивых букв и цифр с непостижимой скоростью стройными рядами ложилась на бумагу. Гемм даже позавидовал Корнелиусу — с развитием технологий искусство письма отмирало за ненадобностью, и мало кто сейчас мог сравниться в этом мудреном искусстве с магом.

— Что вы делаете, Корнелиус? — не вытерпел Гемм, когда маг отложил в сторону третий исписанный лист и взялся за следующий.

— А? — поднял голову Корнелиус. — О, простите, почтенный Сартор, я задумался и не расслышал вашего вопроса.

— Я спросил, чем вы заняты.

— Видите ли, — выпрямил спину маг, — я пытаюсь понять, какой состав сотворил святой отец, смешав несколько растворов. Я должен докопаться до истины, ведь мы должны вернуться в свое время.

— А чем вам не нравится у нас?

— Не хочу вас обидеть, но… — Корнелиус пожевал губами. — Все, что окружает меня — оно выше моего понимания. Я чувствую, что никогда не смогу постигнуть величие вашего мира и, тем более, привыкнуть к нему.

— Я, наверное, разочарую вас, Корнелиус, но никакого величия в моем времени нет. Разве что технический прогресс, шагнувший очень далеко. Но люди, подозреваю, остались теми же, какими были и в ваше время.

— К глубокому моему сожалению, вынужден с вами согласиться. — Глаза мага сделались печальными. — Пустые страсти, мелкие склоки, сражения во имя сражений, в которых гибнут люди. Разве что — вы правы — изменились способы умершвления ближнего своего. Но, по сути, какая разница, копье или удивительный луч, изрыгаемый неведомой мне пушкой? Результат один и тот же. Но, следует признать, и у вас есть удивительные вещи, такие как железные корабли, пересекающие непостижимые умом расстояния в пустоте. Или вот эта ручка с неиссякаемым запасом чернил, — поднял руку Корнелиус, любуясь авторучкой. — Поразительная и крайне полезная вещь!

— Да, конечно. Но я не совсем понимаю, о каких растворах вы говорите, если вам достаточно пошевелить пальцами, чтобы, образно выражаясь, перевернуть мир вверх тормашками.

— Увы, в магии не все доступно на уровне микроманипуляций. Для более серьезных и сложных заклинаний приходиться привлекать алхимию, как катализатор. Говоря проще, правильно составленные растворы концентрируют природные силы, упорядочивая их необходимым образом. Правда, здесь, на этой планете, я чувствую себя почти богоравным, как бы хвастливо и высокопарно не звучали мои слова. Но многое мне все же недоступно.

— Понимаю. Ну, не буду вас отвлекать.

Маг в знак признательности склонил голову и продолжил прерванное занятие, а Гемм вернулся к ящикам в углу и опустился на пол. Рядом, стоя на коленях, вдохновенно копался в одном из раскрытых ящиков отец Ансельм. Гемм покосился на него. Увлечение монаха инструментами немного пугало командира. И не столько само увлечение, сколько мысли о том, как мог бы употребить инструменты святой отец, выпади ему случай воспользоваться ими. Обычные, казалось бы, плоскогубцы или «ресничный» захват с выдвигающимися тонкими лапками мог превратиться в орудие пытки, которыми, по всей вероятности, отец Ансельм и полагал их.