Имена льда - [3]

Честно говоря, Дэну тоже было все равно.

Он зажмурился, сосчитал до десяти. Подождал еще немного — перед глазами все еще мелькали желтые и коричневые пятна, — открыл глаза и сделал два осторожных шага. Слегка пошатнулся.

— Код MU32 — сказал он.

Терминал мигнул и вывел на экран сообщение об успешном обновлении мира MU32.

Дэн свернул свой пульт, сунул в карман инфоблок и направился к выходу.

Ему было все равно, с кем работать — с мертвым клиентом или живым, но находиться в Склепе было муторно. Дэн не мог заставить себя задержаться и поработать еще с двумя-тремя мирами. Он зайдет сюда после обеда. А лучше, завтра.

Несмотря на тонкие настройки климат-контроля, в Склепе всегда было холодно, а когда особенно нервные посетители поднимали температуру, становилось жарко, как в аду. Изменение освещения тоже не помогало — оно было либо тусклым и сумеречным, либо сразу же, без переходов, нестерпимо ярким, слепящим, словно в больнице или камере для допросов.

Дэн никогда не пытался сделать свое пребывание в Склепе более уютным. Он знал, что это бессмысленно — живому не может быть уютно среди мертвых. Он спускался в Склеп почти каждый день, делал свою работу и уходил до того, как руки начинали ощутимо дрожать. Он не верил в духов, не слышал мистических голосов — он был просто жив и, следовательно, несовместим с обитателями Склепа. Он старался с ними не встречаться. Никогда не сопровождал родственников своих клиентов во время посещений — в его мирах невозможно было заблудиться. Провожатый был нужен только из-за страха встречи с умершим — а тут Дэн ничем помочь не мог. Тому, кто боялся, по его мнению, вообще не стоило посещать Склеп. Да и никому из живых не стоило этого делать.

Посмертные миры создавались совсем не для свиданий — это было место вечного упокоения. К тому же у покойного никто не спрашивал, можно ли его потревожить и когда именно. Поэтому, когда посещения посмертных миров вошли в моду, Дэн ввел в базовую программу дизайна функцию убежища, в котором умерший мог спрятаться от незваных гостей. Эта возможность не значилась в заказе, он даже не обозначал убежищ в проектах — он просто создавал их и считал это делом профессиональной этики.

— Ну что, ты сможешь сбежать от своих покойничков? — спросила Магда.

Они встретились за обедом в Центре. Дэн с удовольствием рассматривал Магду — она была реальной, теплой и живой. Он почти не слушал, что она говорит — это не имело значения. Вполне достаточно ее видеть.

— Ты собираешься отвечать? — раздраженно поинтересовалась Магда.

— А?

Она закатила глаза.

— Ты снова полдня проторчал в Склепе?

Дэн кивнул.

— Ты спятишь со своими мертвецами, — отрезала она. — Ты что, больше не имеешь чем заняться?

— Солнышко, ты прекрасно знаешь — за мертвых платят гораздо лучше, чем за живых.

Он немного кривил душой — платили примерно одинаково и за мертвые миры, и за реальные ландшафты, но заказов на мертвые миры было больше, а возни с ними куда меньше.

— Ну, раз тебе так хорошо платят, мы можем позволить себе две недели у моря? — сказала Магда.

— Ты можешь жить у моря хоть целый год, — ответил он.

Это был неправильный ответ. Она судорожно сжала вилку.

— Мне не нужны твои поделки, — сказала она как могла холодно. — Я хочу к морю. К реальному морю. И я туда поеду — с тобой или без тебя.

Магда не умела держать себя в руках. Она очень старалась, училась, тренировалась перед зеркалом, но ледяное спокойствие, которое она считала признаком аристократизма и ради которого выкидывала огромные суммы на психологические тренинги, оставалось для нее разве что студийным достижением — перед зеркалом у нее получалось отменно. Но в реальной жизни темперамент очень быстро брал свое. Темперамент, из-за которого Дэн в нее влюбился, и даже когда влюбленность прошла, продолжал в ней нуждаться. Ее горячность, способность кричать по любому поводу — от радости, от ярости, от восторга, от страсти. Ее вызывающая живость. Он научился не слушать, что именно она кидает ему в лицо — просто смотреть, впитывать, набираться сил. Она это чувствовала — и заводилась еще сильнее. В конце концов, он оставался в чистом выигрыше, хотя сторонний наблюдатель сказал бы, что он разбит наголову.

Вилка давно была отброшена в сторону. Магда, схватившись за края стола, смотрела на него горящими глазами и шипела, как змея, которой наступили на хвост.

— Создавай моря для своих жмуриков! Ты сам ничем не лучше мертвеца. Зачем тебе живая женщина? С ней одни проблемы! Она, видишь ли, хочет на море!

Дэн нагнулся и подобрал вилку. Когда Магда иссякла, он кротко произнес:

— Почему ты решила, что я против?

Он знал, что это разозлит ее еще больше.

— А как я должна была это понять?

— Совершенно прямо. Мои… жмурики вполне могут обеспечить тебе хоть целый год у моря. У реального моря.

Она упрямо сжала губы и опустила глаза.

— Я сама в состоянии себя обеспечить, — буркнула она и с ненавистью посмотрела на вилку. — В этой чертовой забегаловке есть официанты? Или мне самой идти за чистой вилкой?

Дэн подозвал официанта. Магда уткнулась в свою тарелку. Сегодня вопрос с поездкой к морю снова удалось обойти. Он, в принципе, не против — этим она удовлетворилась. Но это не конец. В ближайшие дни Магда забронирует билеты и отель. Он скажет, что как раз в эти дни никак не может — и это будет правда. Очередной раунд скандала. После которого она все-таки уедет — одна, с подругой или — ему назло — с другом. Который едва ли продержится дольше двух дней, потому что ярость Магды иссякнет, едва она удалится от него, Дэна, на приличное расстояние. Возможно, из всего того, что у нее было, он самый подходящий партнер.